Русская поэзия | Стихи о природе

1940 - 2008

ЖУРАВЛИ

В непросохшем лесу, где берёзы в соку, и где почки

по-спиртному запахли, и прелью разит от земли,

вразнобой где-то глухо бренчат бубенцы на цепочке.

Ты лицо запрокинь – это просто летят журавли.

Что ты вздрогнешь, душа? Что ты, грустная, вслушавшись в клёкот,

что за радость расслышишь, какую отрадную весть?

Словно это к тебе, словно это они не пролётом,

и на ближней поляне сейчас собираются сесть.

А они пролетят – тонкой нитью, сквозной паутиной –

пролетят, как приснятся, высоким небесным путём,

и рванётся рука на стихающий крик журавлиный...

...Ожидаем, и любим, и в вечной разлуке живём.

г. Солнечногорск
Московская область

Виктор Гаврилин

1948 - 2009

Где в шиповниках птицы хлопочут

И черёмухой пахнет сильней,

Ближе к вечеру, к сумеркам, к ночи,

Как ударит внахлёст соловей!

Вот –

Прошёлся лешачею дудкой,

Обождал.

Видно, склюнул росы.

Распушив оперенье на грудке,

В пол – удара проверил басы.

Шейку выгнул –

Прошёл оттолочкой.

Остальным и не сват, и не брат.

После каждой серебряной точки

То юленье, то дробь, то раскат!

Ох…

Стозвонкий какой соловьище!

Там, где гуще шиповник и злей,

Уж так свищет!

Так свищет, так свищет –

Знать, отчасти разбойных кровей!

Так поёт!

Что заслушался месяц,

Что волна за волной не бежит,

Что вздыхают черёмухи, свесясь,

И звезда на воде не дрожит!

Да, такие стозвонкие редки,

Что в садах, что в овражной глуши.

Остальные ему для подпевки,

Остальные – не так хороши.

Вот опять –

То вздохнёт, то забредит,

То засвищет, как свищут ножи.

Соловьиха

Наверно ответит…

Ты такому поди, откажи!..

Утром новость сорочия быстро

Полетит по окрестным лесам:

– Наш-то, наш!

То вздохнёт серебристо,

То по самым пройдётся низам!

Уж так ночью вздыхал серебристо!

Чем такой неугоден да плох?

То пройдётся разбойничьим свистом,

То алмазный рассыплет горох!

А по чести ему и достанется

За стозвонкий гремучий распев

Из красавиц такая красавица –

Королевна из всех королев!

Да,

Сороки уж новостью верной

Поделиться скорей норовят:

– Наш-то, наш!

Со своей королевной

Всё про гнездышко, про соловьят…

Пой, стозвонкий!

Сорочья услуга

Пусть соперников дразнит ужо –

Что под крылышком милого друга

Соловьихе уж так хорошо!

Схолодало…

Ништо… распогодится…

Вот – черёмухи цвет обметут,

Соловьята у милых народятся –

Враз шиповники все зацветут!

Саров

Геннадий Ёмкин

Где-то вдали или в юности где-то,

Там, где живая томится душа,

Иволга тихо окликнула лето,

Май встрепенулся, дождями шурша.

Где это, что это, как не забылось?

Как удалось, затаившись, сберечь

Этих дождей моросящую сырость,

Этой реки хлопотливую речь?

Как удалось не утратить надежду,

Вновь и навеки вернуться душой

К дальней тропе, пробредающей между

Явью и нами в пыли золотой?

К миру, где дождь шелестит, пролетая,

Вереск цветёт и в тумане речном

В дальней дали, не смолкая, взывая,

Иволга тихо свистит о былом.

Великий Новгород

Евгений Курдаков

1940 - 2002

А у нас на Алтае кислица,

Ох, и кислая! Просто беда.

Тропка, тропка. Следы от копытца,

А в следах голубая вода.

Нет посудины – скину рубаху,

Насбираю кислицы в неё

И с ладош тёмноглазую птаху

Покормлю и спрошу про житьё.

Ты в ладоши мне села сама ведь,

Так чего же ты, птаха, молчишь?

Где ты пёрышко бросишь на память?

За какое ты море летишь?

Погляди – уж пора листопада

В нашем тихом заречном краю!

Ничего от тебя мне не надо,

Только выполни просьбу мою:

Воротись, когда вешняя птица

На гнездовья слетится сюда.

Тропка, тропка. Следы от копытца,

А в следах голубая вода.

Барнаул

Леонид Мерзликин

1935 - 1995

Засыпать под шумы крон.

Просыпаться с первым светом.

Ощущать, что долгим летом

Окружён со всех сторон.

Падать в мягкую траву.

Удивляться, как бесстрашно

Деловитая букашка

Семенит по рукаву.

Услыхать, как вразнобой,

Незлобиво и певуче

Вдруг посыплется из тучи

Дождик, тёплый и слепой.

Рвать намокшие плоды,

Мять губами осторожно.

Сознавать себя надёжно

Защищённым от беды.

И, доверчиво виском

Прислонясь к коре нагретой,

Понимать, что в жизни этой

Будешь вечным должником.

Киев

Любовь Сирота

Черёмуха

Вот стоит крестьянка статью,

Как невеста – чуть жива.

Плещут сверху вниз по платью

Кружева и кружева.

Рядышком родник студёный,

Потерявший свой покой,

Словно юноша влюблённый,

Чистый, ласковый такой.

«Нет черёмухи милее

Ни вблизи и ни вдали», –

Ей поют, на солнце млея,

Золотистые шмели.

Соловьи напропалую

Громко славят: ах, светла!

Подойду

и поцелую –

Я ведь тоже из села.

г. Тосно
Ленинградская область

Николай Рачков

Когда душа твоя соприкоснётся

С душой ручья, рассвета иль цветка,

В ней что-то необычное проснётся,

В чужие уходящие века.

И, ощущая страх пред небесами

И пред природой распростёршись ниц,

Ты поглядишь на этот мир глазами

Ползучих тварей и библейских птиц.

И вдруг, любуясь тем, как коромысла

Листают вечность крылышками, ты

Поймёшь, что в жизни нет иного смысла,

Чем просто жить без всякой суеты.

г. Волгоград

Сергей Васильев

1957–2016

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Пить из речки сгущённое небо,

Отгоняя от губ облака,

Я счастливым таким ещё не был,

Столько не пил ещё молока.

Я теперь наслаждаюсь раздольем,

Позабыв про немилый пейзаж.

Здравствуй, поле, родимое поле,

Моего одиночества страж.

Надышаться теперь, пробежаться

По пьянящему морю травы,

И упасть, и к травинке прижаться,

И не стряхивать пух с головы.

Будет небо изнеженно-синим,

Будто век не видало грозы,

И на пятки мои на босые,

Прилетят две больших стрекозы.

Белгород

Виталий Волобуев

Есть тот, кто ничего не понимает –

Ребёнок или зверь, – и только он

Вселенную душою обнимает,

И только он свободен и умён.

Его не мучит грешное соседство

Двусмысленных поборников ума.

Он бродит по тропе, где только детство,

Где детства золотая кутерьма.

И если есть у зверя ум, так это

Союз природы с детскою душой.

В нём что-то от небрежности поэта.

В нём что-то от повадки нагишом.

И если есть у зверя размышленье –

Оно не обвиненье никому,

А маленькое светопреставленье,

Роенье снов, приснившихся ему...

И потому его минуют боли,

Что он с землёй и травами знаком

И лижет хвост – и шествует на воле –

И лижет мир шершавым языком...

Минск

Вениамин Блаженный

1921 - 1999

ВЕЧЕР

Сидела собака.
Собака смотрела,
Как плавились окна и небо горело.
Закат полыхал, и, объятая жаром,
Земля отдыхала, и зной в ковылях
Едва шевелился, и пахло нектаром,
И птицы галдели в густых тополях.
Галдели… Шумели… Их песня глухая
Кружилась в листве и, росой набухая,
Текла по стволам, меж корней, по дорожке.
Бахча зеленела, блестела корой,
И месяц весёлый, курчавые рожки
В кольцо загибая, висел над горой.
Висел над горою,
За всем наблюдая,
И думал: какая Земля молодая!
Он думал – пшеничное поле какое,
Какая деревня, простор-то какой,
Какие стоят тополя за рекою,
Какая река и закат над рекой!
Какая собака!
Не воет, не лает,
И в небо глядит, словно всё понимает.

пос. Кузьмолово
Ленинградская область

Виктор Брюховецкий

ОДИНОКОЕ ДЕРЕВО

Одинокое дерево во поле белом

проступало сквозь сизую тьму.

Одинокое дерево во поле пело

ни себе, ни зиме – никому.

Одинокое дерево маялось в поле

и однажды пропало в ночи.

С той поры – онемев от несказанной боли –

одинокое поле молчит.

Москва

Валентин Устинов

1938 – 2015

…И против теченья тугого –

Порывистый выплеск весла!

И вот уже заводь кугово,

Доверчиво чёлн обняла.

Качается неба громада,

И с поздней звездою рядком

Морщит мирозданье привада

Пшеничным глухим шепотком.

Мальчишка сутулится зябко,

Коленки ладошками трёт,

Но снасть оправляет – «как папка»,

Как тёртый, бывалый народ.

И снится далёким потомкам

И он, и челнок, и река.

И вечности отблеск на тонком,

Продрогшем пере поплавка.

с. Петропавловка
Воронежская область

Вода, осока, поплавок.

Два окуня в садке,

И тишина, и никого

Не видно на реке.

Крадётся пасмурный рассвет

В полосках камыша,

И можно просто так сидеть

И думать не спеша

О бледном небе в облаках,

О ветре, о волне,

О покосившихся крестах

За речкой на холме,

О том, как вечная вода

Смыкает вечный круг,

О страшном слове «никогда»

И странном слове «вдруг»,

О том, что выше всяких слов,

Как счастье, как печаль, –

Река меж топких берегов

И пасмурная даль.

Дмитрий Морозов

ЛАСТОЧКИ

Кто это буквами резкими

Вычертил синий листок?

Это над перелесками

Ласточки учат урок.

Крылья… Забытая клинопись…

Может быть, кто-то прочтёт?

Вот они стайкою ринулись

Вновь в реактивный полёт.

Белое… Чёрное… Синее…

В этом крутом вираже

Что-то необъяснимое,

То, что не вспомнить уже…

г. Тосно
Ленинградская область

Николай Рачков

Малиновый журавль

Четвёртый день по вечерам

Над засыпающей долиною,

В лучах заката весь малиновый,

Тревожно носится журавль.

И плачет, и зовёт, и сетует,

Над сонной мечется водой,

Как чьё-то сердце, вдруг задетое

Непоправимою бедой.

Бедой, никем не разделённою.

Лишь вторит где-то вдалеке

Глухой тайги тоска зелёная

Его малиновой тоске.

И мне утешить птицу хочется,

Пригреть, как малого птенца.

Его мужское одиночество

Я разделяю до конца.

г. Кузнецк
Пензенская область

Василий Завьялов

1931 – 1999

Ни звезды, ни ясна месяца –

Костерок горит в ночи,

И бесшумно тени мечутся,

Как огромные сычи.

Слышно – рядом речка токает,

Ходит перепел в овсе,

Лошадь спутанная топает

Да катается в росе.

Ни проезжего, ни пешего –

Тишина и благодать!

Никакого больше лешего

Не желаю пожелать –

Ни звезды, ни ясна месяца...

Мне теплее на земле,

Если тени тихо мечутся,

Костерок горит во мгле.

Вологда

Сергей Чухин

1945 - 1985

Городская ласточка – воронок

Поутру срывается с каланчи.

К полотну небесному, как челнок,

Пришивает солнечные лучи.

О, моя божественная швея!

Без тебя бы мир стал уныло сер.

Льётся песня ласковая твоя

Ручейком жемчужным с небесных сфер.

На лету подхватишь ты Божью нить

(В вышиванье золотом знаешь толк),

Чтобы этой нитью соединить

Грубый холст земной и небесный шёлк.

Помогаешь Матери Божьей ты

Плащаницу Господу Сыну шить.

Без тебя весной небеса пусты,

А с тобою солнечно в мире жить.

Без тебя я был бы – рогожный тать,

Наломал для ада немало дров.

А с тобой – небесная благодать,

Богородицы золотой покров.

Вышиваешь Господу ты венок.

Яснокрылым ангелам ты родня.

Городская ласточка – воронок,

От небесных дел не отринь меня!

г. Новокуйбышевск
Самарская область

Евгений Семичев

Исцели меня, родное поле.

До слезы мне ветер душу жжёт –

Словно я чужою ношей болен,

Словно сердце правдой не живёт.

От того и бьётся учащённо

В стылой аритмии площадей,

Что грустит по липовому звону

И ржаному ржанию коней.

Исцели, родимая дорога,

От пустых печалей исцели.

Мимо неба, кладбища и стога

Пусть летят родные журавли.

Плачут пусть, отмаливая души.

Ну а мы, привыкшие к земле,

Будем их и провожать, и слушать,

Божью высь увидев на крыле.

Вот он, рай: равнина да берёза,

В перстнях роз туманная трава,

Щуки плещут у речных откосов

И скрипит над бором синева.

Исцели меня, моя рябина.

Не навеки сердцу светит май.

Только от печали журавлиной

Исцеленья мне не посылай.

И ещё – в присвистах перепёлок,

В тёплых струях сена на лугах –

Путь земной красив, как летний всполох

На молочных звёздных берегах.

Москва

ЛЕСНОЙ РУЧЕЙ

Душа внезапным светом озарится,
Но день осенний мигом догорит.
Что не успел – о том досвищет птица,
Лес дошумит, ручей договорит.

Вся грусть моя здесь ничего не значит,
И никому нет дела до того,
Что над ручьём чудак какой-то плачет
О том, что счастья нету у него.

Знакомо всем, что сладость есть в обидах,
Ну кто хоть раз себя не пожалел?
Я знаю жизнь, она проста, как выдох.
Дышал и я, но мир не обогрел.

Я обниму холодную берёзу,
Взгляну на мир и снова удивлюсь,
Что так светло сияет он сквозь слёзы,
Пой, птица, пой... Сейчас я улыбнусь.

Я равновесья в мире не нарушу,
Что даром взял, то даром отдаю,
Я на три части разрываю душу –
Вот птице, вот берёзе, вот ручью...

Москва

Владислав Артёмов

РЕЧЕНЬКА

Катится прохладная водица,

Золотым обсыпана песком,

Словно подпоясана землица

Голубым с отливом пояском.

Не тиха, но в меру говорлива

И в теченье вольном не узка,

Нравом и обличием красива

Небольшая русская река.

Этот путь извилистый и древний

Прорубила шумная вода,

Чтоб всегда прибрежные деревни

Плыли в ней неведомо куда.

Чтоб в воде размашисто и гордо

Летние сияли облака,

А зверьё невыспавшейся мордой

Тыкалось в их светлые бока.

Чтобы в яблоках седые кони

Табунами шли на водопой,

Чтобы люди тёплые ладони

Наполняли вкусною водой.

Валерий Вьюхин

Река работала,

Как лошадь,

В оглоблях тесных берегов.

Она несла такие ноши,

Что мыло падало с боков.

Косилась охровая осень

На вороную масть воды,

И, как несмазанные оси,

Скрипели грузные плоты.

Река пыхтела от натуги,

Но всё же, гордая судьбой,

Мосты железные,

Как дуги,

Несла высоко над собой.

И плотогоны в кепках пегих,

Со лба стирая пот рукой,

Стояли,

Будто на телеге,

Расставив ноги широко.

Река несла свой жребий стойко

И продолжала трудный путь,

Мечтая в бухте,

Словно в стойле,

Хотя б часок

Передохнуть.

Вологда

Виктор Коротаев

1939 - 1997

БАЙКАЛ

Незримо времени движенье,
Но осень точит край небес.
И ночи чёрное свеченье
Хоронит под собою лес.

Не движется застылый воздух,
И лишь Байкал, забыв про сны,
Всю ночь процеживает звёзды
Ковшом безмерной глубины.

Засветят слабые накрапы
Зари на ветках ледяных,
Тайга отряхивает лапы
От тяжких сумерек ночных.

И лишь Всевышнему угодный
В веках, во времени сквозном,
Байкал холодный и свободный
Сияет звёздной глубиной.

Иркутск

Владимир Скиф

Чиркнет спичкой мышь летучая –

Красный бакен вспыхнет...

В листьях ясеня над кручею

День небесный стихнет.

Побредут деревья по лесу,

Звёзды задевая...

Чем-то острым в спину колется

Темнота – живая!

Обернусь – смеётся шёпотом,

Отвернусь – стихает.

Крикну: «Пропади ты пропадом!»

До утра вздыхает...

с. Петропавловка
Воронежская область

Дождик шепчет, ветер колобродит,

Гром гремит, ревмя ревёт волна…

Музыка живёт в самой природе,

Потому и вечная она.

Не нужны ни клавиши, ни струны

Там, где, преломляясь и дробясь,

Из глубин восходят, словно луны,

Робкий лещ, золотобокий язь.

Луг звенит, над синей гладью плёса

Чаек крик захватывает дух.

В мире, где ничто не безголосо,

Как награда абсолютный слух.

Без конца – в мажоре ли, в миноре –

Слушать эту музыку могу

В самой лучшей из консерваторий –

На речном покатом берегу.

Москва

Лепечет дождь

В открытое окно,

Что прокатилось,

Кончилось веселье

И превратилось

Летнее вино

В ненастное

Осеннее похмелье.

Деревья

С непокрытой головой

В моё окно

Заглядывают снова.

И мир живой,

Верней – полуживой,

Зовёт меня к себе,

Полуживого.

Надену плащ,

И кепку натяну,

И с крохотной

Надеждой на спасенье

Уеду в бор,

И встану под сосну,

Как верующий

Под благословенье.

Да,

В мире все живут своей бедой –

Открытие,

Что сделано не нами.

Лесные раны

Залиты смолой,

Людские раны

Залиты слезами.

И даже здесь,

В протяжной тишине,

Осевшей на брусничники

И хвою,

Деревьев дрожь

Напоминает мне

О ветре

Над моею головою...

Вологда

Сергей Чухин

1945 - 1985

Русский лес

Вот живое царство истин,

О которых не прочесть.

Хорошо мне в птичьем свете,

Здесь не лезут в душу листья,

Потому что совесть есть.

Здесь живёт себе, кто хочет,

Кто кричит, а кто молчит.

Ворон в ельнике клекочет,

Филин по ночам хохочет,

И родник журчит, журчит.

Кто здесь свой, а кто гостящий?

Над ромашкой шмель жужжит,

Муравей хвоину тащит,

Стрекоза глаза таращит,

Воздух сетчато дрожит.

Вот и я на мох прилягу,

Как он мягок и белес.

А на кочках столько ягод...

Ты прости меня, бродягу,

Мой учитель, русский лес.

Буду умным, буду глупым.

Здесь, где ветер не угрюм.

Языком листвы не грубым

С высоко шумящим дубом,

Как с царём, поговорю.

Зашумит он, понимая,

Чем живёт моя душа.

Русский лес – преддверье Рая,

Всё душою обнимая,

Я хожу здесь без ножа.

Что мне надо – только видеть,

Слышать травы и цветы.

Что здесь можно ненавидеть –

Даже мысли нет обидеть

Эти гнёзда красоты.

И такое состоянье –

Словно ты, как лес, большой,

Словно нету расстоянья

(Только Божее сиянье)

Между небом и душой.

Орёл

1940 - 2008

БОЖЬЕ СТАДО

С детского пальца неловко взлететь,

Ползает с тихой сноровкой...

Что они думали, пращуры, ведь

Божьей назвали коровкой!

Где же настолько оно велико –

Малое это созданье,

Что, нагуляв на лугах, молоко

Носит Создателю данью?!

Кто припасает их там к выпасам,

Поит под синею кручей,

Кто по вечерним ведёт небесам

Стадо к деревне за тучей?!

Стрельников Гриша отпел, отсвистал –

Весел, убог и неловок –

Может быть, он в этой области стал

Пастырем Божьих коровок...

Экое дело – коров выгонять!

Знания надо немного:

Только что капельку эту понять

Доброй кормилицей Бога.

Новосибирск

Александр Плитченко

1943 - 1997

ПЧЕЛА

Поистёрла крылышки пчела

В луговом цветущем бездорожье.

В венчике ромашки умерла,

Как уснула труженица Божья.

А когда просохла тишина

Там, где конь травою сочно хрупал,

Муравей, трудяга как она,

Приволок её под хвойный купол.

Пчёлы не волнуются о ней

И никто искать её не будет.

В лихорадке медоносных дней

Сколько их в свой домик не прибудет…

Без вести пропавшая в лугах –

Жизнь пчелы, как Божия отрада!

Пчёлы умирают на цветах –

Лучшей доли и желать не надо.

Орёл

1940 - 2008

Шумная и шёлковая летом,

А теперь багровая листва

Перешла на шёпот и на лепет

Загодя, ещё до Покрова.

Иль погода тут перемудрила?

Только первый ветер или дождь

Капнет – и своё отговорила.

Дунет – и вовеки не найдёшь.

Поневоле подступает жалость,

Что не вечен этот белый свет.

И в природе всё перемешалось.

Отойдя от дедовских примет.

По законам их и по заветам

Можно жить, а можно и не жить.

Да во благо ль отреченье это,

Не придётся ль плакать и тужить?

Вот и тяжко мне от мысли грустной.

Что случайный ветер или дождь

Только тронь – и внук уже не русский.

Только дунь – и сроду не найдёшь.

Оренбург

Юрий Орябинский

1947 - 2004

МОИ СНЕГА

И лес

Вздохнёт

Во мгле огромной,

И речка вмёрзнет в берега,

Когда повалят ночью тёмной

Мои последние снега.

И ветер тонкий, колыбельный

Взовьётся в небо на юру

Да белый холм в глуши метельной,

Как путник, вздрогнет на ветру

И в ночь уйдёт... А в чистом поле

Снегам кружиться в темноте,

Своей захлёбываясь волей

Не здесь, а там – на высоте.

Белгород

Геннадий Островский

1950 - 2005

Ну вот и дожди подоспели большие,

В полях догорело жнивьё.

У этого дерева ветви чужие,

А сердце моё.

А листва облетела,

В земле обретая жильё.

Нельзя говорить: «Не моё это дело».

Ведь сердце моё.

Утихла над домом грачей перепалка.

И нынче, не знаю с чего,

Не знаю с чего –

Только дерево жалко

Сильней, чем себя самого.

Что делать, родные? Окончена жатва.

Дождёмся весёлого дня.

Что делать, родные?

Мне дерева жалко,

А дереву жалко меня.

Самара

Евгений Чепурных

НЕЗАБУДКИ

Сырость возле фанерной будки.

Злая будущность без прикрас...

Не забудьте меня, незабудки,

А уж я не забуду вас.

Эту стройку, совсем не нужную,

Разрешённый свыше разбой,

Эту чью-то песню недужную

Над рекой ещё голубой.

Эти приступы обезлички

В ожидании перемен

И собаку эту без клички,

Не обласканную никем.

Бесконечные прибаутки,

Голубые россыпи глаз...

Не забудьте меня, незабудки,

А уж я не забуду вас.

Будет вместо тайги трясина,

Голубая от вас, цветы.

Будет вместо кедра осина

Шелестеть среди пустоты.

Будет облако голубое

Ядовитой гибелью плыть

Над полянами в зверобое,

Им отныне чёрными быть.

До последней своей побудки

Повторю я ещё не раз:

Не забудьте меня, незабудки,

А уж я не забуду вас...

Москва

Светлана Кузнецова

1934–1988

В объятьях неба нет желанья власти:

там ласточка висит на волоске,

о смысле жизни, о природе страсти

на варварском щебечет языке.

Её подруги строят дом на склоне

какого-то убогого холма.

Стоит у речки старый клён в короне,

как стих из покаянного псалма.

В воздушной синеве, по бездорожью

отчаянные носятся стрижи…

Как мне сложить псалом во славу Божью,

невидимая ласточка, скажи?

Как мне найти тот тихий рай под ивой,

тот детский неприкаянный пустырь,

где муравей, монах нищелюбивый,

зовёт проворных братьев в монастырь?

Как мне войти вторично в эти воды,

где некогда в безоблачном раю

Священное Писание природы

вошло навеки в плоть и кровь мою?

г. Саратов

Светлана Кекова

Зыбкая прозелень озими,

светом остуженный сад.

Чёрные листья над озером

к берегу не долетят.

Листья безвестного дерева

падают в стынь, не дыша.

Но до последнего берега,

может, дотянет душа.

Небо холодное светится,

озеро в листьях черно,

и раньше времени встретиться

здесь никому не дано.

Стынет опавшее дерево.

Меркнет простуженный свет.

К берегу! К берегу. К берегу…

Там, где и берега нет!..

Москва

Лев Котюков

Пока меж нами длилась драма,

Там, за окном, все эти дни

Шёл снег устало и упрямо,

Как будто бы солдат с войны.

Снегирь ел крохи из кормушки,

Печной дымок струился ввысь.

Пора, пора, друзья-подружки,

Смотреть серьёзнее на жизнь.

И украшать полезным делом

Свой ясный и короткий век.

И землю чувствовать всем телом

Как этот к ней летящий снег.

Самара

Евгений Чепурных

Откуда странные созвучья,

Простые строчки на разрыв?..

А это клёнов мокрых сучья,

Нагие ветки грустных ив.

Насквозь промёрзшая дорога

И лёгкий холодок в груди

От осознанья, что немного

Осталось света впереди...

г. Тосно
Ленинградская область

Николай Рачков

Осталось мне, наверное, немного.

И в листьях ветер северный вздохнёт,

когда моя последняя дорога

в немую ночь угрюмо уведёт.

И все мои по Родине кочевья,

как сны, прокрутит неба синева.

«Ну вот и всё…» – прошепчут вслед деревья,

«Прощай, прощай…» – прошелестит трава.

Блеснут и стихнут дальние зарницы,

устало скрипнут старые мосты…

«Ты был нам другом», – прощебечут птицы,

«Мы не забудем», – прозвенят цветы.

Услышат их безмолвные погосты,

плеснёт волной озёрная вода…

И отразит стремительные звёзды

открытых глаз холодная слюда.

Москва

Валерий Хатюшин

Солнце никак не продышит тумана.

Лёт паутинки почти невесом.

Лодка скользит и кувшинок лианы

Я иногда задеваю веслом.

От камышей поднимаются утки.

Тёмные листья застыли в воде,

Дышат туманы и берега звуки –

Дальше и дальше – неведомо где...

Я заплываю за медленный остров,

Якорь бросаю, смотрю и смотрю:

Как это нежно и как это просто

Бог над землёй сотворяет зарю.

Москва

Половодье

Склоны сопок оползли,

В воду канули деревья.

Пядь за пядью край земли

Приближается к деревне.

Поздно, милый, морщить лоб,

Лодку старую латая.

Это даже не потоп,

Это ненависть святая.

В небе грозно и светло.

Напрочь срезана дорога.

Позабыв про барахло,

Люди вспомнили про Бога.

И сосед мой в небеса

Смотрит грустно, как калека…

За такие вот глаза

Бог и любит человека.

Самара

Михаил Анищенко

1950 - 2012

Холодный воздух – хрупкая слюда –

Кладёт на волны радужную млечность.

Понять ли мне, о чём поёт вода,

Куда она змеится бесконечно...

К чему весной утиный хоровод

Заводит песню, звонкую, как трубы,

Вода поёт, и жизнь пока идёт,

Всё никуда и всё из ниоткуда.

Рыдают гуси, клином размежив

Поля небес, изрытых облаками.

Моя душа над родиной летит,

Обняв её бесплотными руками...

Белозёрск

Алексей Шадринов

1973 - 1992

Я пришёл в этот мир

Промотать своё жалкое благо:

Скукоту площадей

Променять на ковыль и полынь.

По вечернему броду

Уйти под калиновым флагом,

Шумовыми дождями

Печаль обронив над былым.

В полевую страну!

В предрассветный прилив урожая.

В забетоненном грунте

Увядает живой колосок.

Слишком долго мы жили,

Свою пустоту выражая,

Докричаться пытались

Друг до друга

Сквозь жесть голосов.

В ту страну,

Где орешник

И в росцвети дикие кущи!

Принимайте, приветьте,

Не шут я в судьбе, не позёр.

Я прощенья пришёл попросить

За стихийно идущих,

Пролетающих сослепу

Мимо ракитных озёр.

Представитель метелей,

Околиц,

Тепла в бабьем лете,

Заболел я от взглядов,

Где грусти и радости нет.

Приюти, не отринь меня, осень,

На позднем рассвете,

Когда вьюжный табун

Пластанёт

По степной стороне.

Вологда

Михаил Сопин

1931 - 2004

Это ж надо – столько раз
Я смотрел на краски эти,
А увидел лишь сейчас
Лес и пойму на рассвете.

Это ж надо – столько раз
Божьих птах я слышал трели,
А до сердца лишь сейчас
Эти звуки долетели.

Прошагал я столько вёрст
Стороной чужой, далёкой,
Чтоб увидеть стайку звёзд
Над ветлою одинокой.

Мне бы Родину мою
Разглядеть в дали осенней
И припасть к её ручью,
И в слезах просить прощенья…

г. Липецк

Виктор Осколков

1936 – 2007

Становлюсь я всё проще и проще,

Всё бесхитростней день ото дня.

Не поэтому ль иволга в роще

Останавливает меня!

– Далеко ли?

– Да вот за грибами,

Встал, поел, прихватил кузовок.

Стал беседовать с лесом,

с ручьями,

Ни словечка от них – на замок.

Птица иволга мило на дереве

Разговаривает кивком:

– А грибы твои в ивовом тереме

Как жар-птица с Иван-дураком!

– Я и сам, дорогая, Иванушка,

Простофилюшка-простота.

Всё богатство моё – полянушка,

На которой растёт красота.

Грузди белые, рыжики рыжие

И лимонная прожелть опят.

А ещё сыроежки бесстыжие

Как накрашенные стоят.

Кузовок наполняется дивом,

Даровщинкою, чудом лесным.

Пахнет хлебом печёным и дымом,

Пахнет печкою, домом родным!

Виктор Боков

1914 - 2009

ТИХИЙ СТРАННИК

Хожу, брожу и здесь, и там,

Гадаю по зарницам.

Пою деревьям и цветам,

И муравьям, и птицам…

Дни пролетают надо мной

Нежней, чем цвет черешен.

Как сладок, Боже, мир земной,

Как небосвод безбрежен!

Родник, бессонно говорлив,

Мне дарит горсть жемчужин…

Кому-то нужен, если жив,

И жив, покамест нужен.

Павловск
Воронежская обл.

Сергей Луценко

Чибис

Над уснувшим заливом,

над чистой водою Нугуша

Разрезая беззвучно

высоких небес синеву,

Родового закона

жестоких отцов не нарушив,

Чёрный ястреб снарядом

в зелёную падал траву.

На песчаной косе

слюдяные рассыпались рыбы.

И, спасаясь от острых когтей

у меня на виду,

Из росистой травы

робко вынырнул раненый чибис

И у ног моих замер,

смертельную чуя беду.

Успокойся, мой милый,

и сбрось с себя мокрую тину.

С этой смертью крылатой

ты встретишься в жизни не раз.

И в ответ мне так нежно

и так маслянисто светились

Под весёлыми рожками

чёрные бусинки глаз.

Сколько было любви

в хрупком тельце его невеликом…

По холодным утрам,

лишь займётся рассвет над рекой,

Он будил меня резким,

тревожным, пронзительным криком.

И душа наливалась

вдруг болью,

дарящей покой.

Он спешил мне навстречу,

хромая по мокрой поляне…

Но в последнем из дней,

в настороженном утреннем сне,

У палатки моей,

утопающей в белом тумане,

Я его не услышал…

И умерло что-то во мне.

Боже! Как же случилось,

что в мире, где кровь и разбои,

Где заря увядает,

ещё не успев расцвести,

Не хватает не радости нам,

а пронзительной боли,

Чтобы слиться с природой

и краткий покой обрести.

И когда я уеду,

покинув лесное раздолье,

И последние искры

погаснут в остывшей золе,

Прокричи мне, мой чибис,

пусть сердце сожмётся от боли.

И я снова поверю,

что я ещё здесь, на земле.

Москва

Константин Скворцов

ЖАВОРОНОК

Ветер детства

Взъерошил мне волосы…

С первой ноты певца узнаю.

На серебряной ниточке голоса

Крепко держит он душу мою!

В звонком горлышке

Звука нет лишнего,

И оркестры ему ни к чему…

Как бесценную милость Всевышнего,

Песню жаворонка приму!

Не под силу орлу или соколу –

Так внезапно, на радость другим,

Взмыть в зенит,

Чтоб простору высокому

Исполнять удивительный гимн!

И душа оживает усталая

И вбирает в себя небосвод…

Не в Кремлёвском дворце –

Птаха малая

На ладони у Бога поёт!

Санкт-Петербург

Олег Чупров

ПОТЕРЯ ДРУГА

Нас подружили

Одни пейзажи,

Одна и та же

Речная даль.

И каждый в деревне,

Буквально каждый

Знал, что мы дружим –

Я и журавль.

Он жил в осоке.

Я у осоки.

Он был босой.

И я босой.

Он над осокой

Торчал высоко,

Я над осокой

Рыжел головой.

Я жить бы мог

В журавлиной стае,

А он – поселиться

Среди людей.

В пятой избе

От верхнего края,

В доме бабушки

Старой моей.

Она бы ему

Говорила негромко,

Скрюченным пальцем

Тыкала вдаль:

«Вон пролетела

Птица бездомная,

Прекрасная, Господи,

Птица журавль».

Нам было вдоволь

Воды и ветра,

Кувшинок жёлтых

И зелени ив.

Любил он землю

Родную эту,

И потому был

Очень красив.

И там, где воды

В лесах блистали,

Свободный ветер

Бродил и пел,

Мы рядом в школу

Полем шагали,

Вернее, я шёл,

А он

Летел.

Его убили

Шестого мая

На зелени первой

Весенней травы...

Такая птица

Была большая –

Выше меня

На

Полголовы.

Сыктывкар

Виктор Кушманов

1939 - 2004

ИВОЛГА

Что за буря грянула

В середине лета,

Берега да отмели

Мглой заволокло,

А птенцов у иволги

Разметало ветром,

А гнездо у иволги

Ветром унесло

Ветер не заметил,

Ветер веселится,

Но не может иволга

Успокоить боль!

И кричат, и маются,

И тоскуют птицы,

Там, где людям слышится

Песня – про любовь.

1971

Москва

Владислав Артёмов

Встреча

Меня вчера собака пожалела,

Зализывая ранку на руке,

И что-то очень важное хотела

Сказать мне на собачьем языке.

Обычная бездомная дворняга –

В глазах ни искры жадного огня.

Кусочек хлеба съела, бедолага,

Достоинство природное храня.

Ни хитрости, ни рабского вилянья,

Как у других, изнеженных в тепле.

Мне стало стыдно вдруг за подаянье.

Мы равны с нею матери-земле.

Прозрение, иль светлая минута,

Иль памяти зеркальная слеза?

Ах, нищенка, бездомница, откуда

Твои такие чистые глаза?

Я помню их, почти что человечьи,

Я где-то их не раз уже встречал.

С природою таинственные встречи

Я с детства за собою замечал.

Я чувствую всё чаще год от года,

Тревожась о деяниях живых:

К нам шлёт послов творящая природа

В земных и вечных образах своих.

За тем, как мы величием болеем,

Природа смотрит в миллионы глаз.

Нам кажется, что мы её жалеем,

А, может быть, она жалеет нас?!

Орёл

1940 - 2008

ТЫ ПРОСТИ МЕНЯ, КОТ…

Ты прости меня, кот, твои годы быстрее моих,

Ты мой возраст догнал и уходишь старательно дальше.

Я по гулкой земле на своих громыхаю двоих,

На своих четырёх ты на землю ступаешь тишайше.

Не жалей меня, кот, мы быльём поросли − не старьём,

Мы ещё молодцы − ни хвосты, ни усы не обвисли.

Мы ещё помяучим с тобой, мы ещё поживём,

И половим мышей − ты в прямом, я в сомнительном смысле.

А когда остановишься, чтобы меня подождать,

И прокатится ток от ушей по спине и по лапам,

Ты природу свою пересиль − не сбегай умирать,

А усни на руках и на память меня оцарапай.

г. Дедовск
Московская область

Юрий Воротнин

Вспоминали Шерри, как к нему приходили в дом.

И я с ним болтала на кухне, пока взрослые о своём.

У него для эрделя редкий шёлковый чайный цвет.

Уж ни Шерри, ни дяди Жени на свете нет.

А ещё была кошка Вася, тоже старше меня.

Говорил мне мастер в ремонте часов третьего дня:

Ведь кошачий бог добрей, чем собачий бог,

Отмеряет подольше им жизненный срок.

Мне сегодня тяжёлый кот привиделся поутру.

Я его спросила, к худу или к добру.

Он не отвечает, значит, не домовой.

Только лёг на щёку мохнатою головой,

Туловищем в подушку вдавливает плечо

И мурлычит в шею, громко и горячо.

Дорогие мои, кареглазая и зеленоглазая рать,

Где вы бродите, в каких перелесках? Как вас мне поминать?

Москва

Лета Югай

ЖУЧКА И ЖЕНЬКА

Ясный день превращается в звуки:

в шорох сена, в пищанье мышат.

И у Женьки звенит в левом ухе,

а у Жучки в обоих ушах.

И она очень этому рада.

Лает в высь и бежит по росе,

и кидается в пруд, как наяда,

отсидевшая ночь в КПЗ.

Белых брызг шелестящее пенье,

лёгкий стрекот стрекоз и жуков

(а у Женьки с утра – день рожденья,

а у Жучки есть пара щенков).

Смолкла Жучка, и замерли звуки.

Но у Женьки на финише дней

всё звенит и звенит в левом ухе

(после пенсии даже сильней)...

Самара

Евгений Чепурных

Январский суетный снежок

На ветке клёна

Ворону треплет, как флажок.

Держись, ворона!

Держи прямее длинный нос

Всегда по ветру

И пистолетом чёрный хвост,

Крыло – конвертом.

Будь неотправленным письмом

Подвальным кошкам,

Собакам, для которых дом

Остался в прошлом.

Стань символом больных бродяг,

Мечтой бездомных.

Да не уронит этот стяг

Клён занесённый!

Санкт-Петербург

Алексей Ахматов

Всё приемля кротко, я б хотел –

Быть и быть, не празднуя итогов,

В этом мире матерьяльных тел –

Облаков, репейников, отрогов;

Юрких тропок, вьющихся во ржи;

Дальних рощ в сырой рассветной мути;

Ложной связи – тела и души,

Сна и яви, имени и сути…

Где так нежно, дворики тесня,

Зеленеет юная крапива;

Где так много значат для меня

Эти вербы около обрыва;

Этот скат песчаный за спиной;

Этот пар, стекающий в низины;

Где порою счастье – просто зной,

Просто шелест крыльев стрекозиных…

Где одна загадка на века:

В золотом просторе деревенском,

В каждой былке, в каждом взгляде женском,

В шуме ветра, в запахе цветка…

Пётр Катин

Бабочка белая! Бабочка белая!

В травах горячих земля.

Там, за притихшей лесною капеллою,

Слышится всхлип журавля.

Речка бежит, загибая за просеку,

Жёлтый погнавши листок.

Бабочка белая с чёрненьким носиком!

Лето пошло на восток.

Чуешь, как мир убегает в ту сторону –

Горы, леса, облака?

Сосны гудят – и старинному ворону

Прошлые снятся века.

Сколько жилось ему смолоду, смолоду

В гулкой лесной глубине?!

Ты же погибнешь по первому холоду.

Много ль держаться и мне!..

Думы наплыли, а сосны качаются,

Жёлтый кружится листок.

Речка бормочет. Глаза закрываются.

Время бежит на восток...

Пусть же послышится песня знакомая

Там, за Вечерней Звездой.

Может, и мы здесь июльскими дрёмами

Завтра провеем с тобой.

Годы промчатся, как соколы смелые,

Мир не устанет сиять...

Бабочка белая! Бабочка белая!

Кто бы родил нас опять!

Москва

Николай Тряпкин

1918 - 1999

Ты прости за всё, моя река…

И меня снесло на вираже.

Посидеть с тобой у комелька

Видно, не получится уже.

Не разбудит угольков пальба.

И слезу не вышибет дымок.

То, что мне вернуться не судьба,

Разве я тогда представить мог?

Ты с чужими будь настороже.

Затаись в траве на много лет.

А меня снесло на вираже.

И ещё дымится чёрный след.

Владимир Максимов

РУССКОЕ ЛЕТО

Сияет холодное лето.

Гремят над откосами дни.

И ветры летят без ответов.

И в далях – волшебны огни.

И каждый цветок – как планета.

И каждый листок – как душа.

И даль межпланетного света

Дробится в кустах камыша.

Космической тайны остуда.

Бездомный костёр вдалеке.

И страхом великого чуда

Рука замирает в руке…

По счастью – на каждого брата.

И право – навеки любить.

Какою же страшною платой

За всё это будем платить?

От ландышей – до листопада

Пирует несчастная Русь!

Но большего сердцу не надо!

И этим вот-вот захлебнусь…

Москва

Владимир Шуваев

1946 – 2014

К ручью клонилась ивушка,

А ветер с ней шалил:

То струйчатые кóсыньки,

Лаская, шевелил,

То гладил ножки босые,

Целуя, замирал.

К ручью клонилась ивушка,

А тот с луной играл.

В осенние ли мóроки,

В осеннюю ли жуть

Ручей вдруг образумился,

Да поздно. Не вернуть…

К ручью клонилась ивушка

И слушала его.

А листиков на веточках

Уже ни одного.

Ручей шептал и всхлипывал,

А с ним грустил и я.

Но где ж она, та ивушка,

Которая моя?

Но где ж она, та ивушка,

Которой бы, скорбя,

Я вышептал до донышка

И выплакал себя?

Барнаул

Леонид Мерзликин

1935 - 1995

КАЛИНА

И когда я уйду неожиданно просто

(Я уйду, как живу, – на ходу, на бегу),

Посади в мою память у края погоста

Не рябину, что гнётся под ветром в дугу,

Но – калиновый куст!

Чтоб на склоне пригорка

Он разлаписто рос, как на воле растут,

Чтобы осенью было и терпко и горько

Налетевшим дроздам и лежащему тут,

Кто душою врастал в эту бурую глину,

Где устроил навечно жилище своё…

Пусть крылами дрозды обивают калину

И, речною водой запивая её,

Улетают к теплу, помня зрелую мякоть,

Эту горечь, и сладость, и холод зари.

А когда отбушует осенняя слякоть,

Кисти ягод оставшихся в горсть собери,

И суровой зимою, заботясь о сыне,

Добывай горький сок и давай пригубить,

Чтобы он с детских лет, привыкая к калине,

Ненавидеть учился, страдать и любить.

пос. Кузьмолово
Ленинградская область

Виктор Брюховецкий

Ночь. Одиночество. Всплески сазаньи…

Сколько здесь кровной, забытой родни!

Выйду к обрывам – сухими слезами

Плачут, от радости плачут они!

И открывается горько и сразу –

Вовсе не смыслы мира сего:

Всё же нужней одинокому вязу,

Чтобы по-братски я обнял его.

Разве его я не помню, не знаю?

Разве я сердцем его не пойму,

Так не хотевшего – к тёмному краю,

Так подошедшего близко к нему?..

Вот и шепчу, что и знаю, и помню,

Радуюсь веточке каждой, листу –

Даже теперь, когда крайние корни –

Только ли вяза? – летят в пустоту.

с. Петропавловка
Воронежская область

Кедровник начисто срубили,

а были кедры хороши.

Когда рубили, говорили,

что рубят на карандаши.

Дымят обугленные дали,

ворчит встревоженная гать.

Карандашей-то настрогали,

А что же ими рисовать?

Томск

Михаил Андреев

Я свой в лесу. Извилистые тропы

И прошлогодней хвои тихий хруст –

Ничто моих желаний не торопит.

Привет тебе, смородиновый куст!

Мне спелых ягод и листвы духмяной

Не пожалел ты. Мир тебе и свет!

Присяду на окраине поляны,

Достану шитый бисером кисет,

Сверну неторопливо козью ножку

И стану наблюдать, как по траве

Тень облака кочует понемножку,

Неспешная, как дума в голове.

О чём она? Не спрашивай ответа.

Она ещё не понята, но в ней

Такая масса тьмы и масса света,

Что замер лес от крон и до корней.

И только шмель гудит. Как... трансформатор.

Но миг – и полетит из-под руки

По облаку карманного формата

Стремительная молния строки.

Сыктывкар

Дмитрий Фролов

1957 - 1995

СОХАТЫЙ

Загнали. Выследили. Взяли.

На три прицела… Шесть стволов

Ему жаканы в бок послали.

А он всё шёл. Всё шёл на зов.

Ах, как он шёл! Упрямо, дуром,

Рогами ветки раздирал,

Уверенно ломил на дула

И зло опасность презирал.

И поняли: он с целым миром

Сейчас сразиться был готов,

И с перепугу били мимо

Шесть неуверенных стволов.

Ломались ветки и трещали

Под натиском его рогов…

И снова перезаряжали

И били с десяти шагов…

Прорвал подлесок, и тогда-то

Вдруг все увидели его,

Как он стоял, седой, горбатый,

И не боялся ничего.

На ровной выбитой площадке

Он, не прощающий обид,

Стоял один и жаждал схватки,

Ещё не зная, что убит.

Павел Булгаков

1949 - 1997

ЛОШАДЬ В СУМЕРКАХ

В сумраке роща увязла.

Сумрак в ушах

Шелестит.

Смутно

У тёмного вяза

Лошадь

Хрустит и грустит.

Кляксою

В войлоке ночи

Лошадь почти расплылась,

Только алмазные

Очи

Тихо сияют

Сквозь нас.

Словно никто не заброшен,

Словно

Никто не забыт.

Мир, как огромная лошадь,

Тихо

Хрустит и грустит…

Тамбов

Евгений Харланов

1942 – 1993

Спутанные никнут корневища

Второпях поверженных дерев…

Мать-земля когда-нибудь да взыщет,

Нас, ретивых, к стенке приперев.

Взят рубеж,

И списаны потери,

Никого ни в чём не упрекнёшь.

Вроде зла травинке не хотели,

Вроде цель оправдана,

И всё ж...

Говорунья-речка умирает,

Редко шмель над клевером гудит:

Бой идёт, который проиграет

Безраздельно тот, кто победит.

Москва

Поведали вещие сны,

Что мы и природа – едины,

Что нашею кровью красны

Воспетые нами калины.

Постигнуть нам было дано

По чьей-то неведомой воле,

Что скупостью нашей давно

Больно оскудевшее поле.

Что силою нашей сильна

Та, нам неподвластная сила,

Которая, волей пьяна,

Леса, словно травы, скосила.

Что вороны тучей взлетят

Над утренней пожней печали,

Что нас никогда не простят

Все те, кого мы не прощали.

Москва

Светлана Кузнецова

1934–1988

МАРИЙСКИЙ ПЕВЕЦ

И терпенью приходит конец.

Я тебе благодарна заране,

неизвестный марийский певец,

отказавшийся петь в ресторане.

Смотрит в окна осколок зари,

все охрипли от водки и лени.

Выйди вон и один покури

под кустом первобытной сирени!

Вымирает твой древний народ,

разлагается, тлеет и тает,

а сирень неизменно растёт

и в положенный срок расцветает.

И всё так же природа сильна

даже в малом, последнем остатке,

и тебя наделила она

статью воина в должном порядке.

Брат, ты вышел из этих дверей –

и почувствовал силу за дверью.

Обратися же в сойку скорей

по природе твоей, по поверью!

Ты летишь, и тебе нипочём,

ты крылом задеваешь за ветки

по лесам, где за каждым ручьём

жили вольные, смелые предки.

И гудела в кустах тетива,

недоступна для чуждого глаза.

Никого не сгубила молва,

никого не сгубила зараза.

Так мы жили без нефти и газа!

Ты лети, ты неси свою весть,

спой, как можешь, как сердце велело.

Ты летишь – тебе некуда сесть:

всё обуглилось, всё погорело.

И на твой бессознательный клик,

на беззвучный твой шелест крылатый

выйдет малый и выйдет старик

с допотопным дубьём и лопатой.

Вот стоит твоя нищая рать,

не видавшая белого свету.

А другой не удастся собрать

и надеяться надо на эту.

2003

Киров

Светлана Сырнева

Седыми мхами редколесья

На взгорье вышел я устало

И обомлел – на этом месте

Чего-то остро не хватало.

Завяли выцветшие дали,

И я почувствовал спиною:

Сгорало солнце, опадая,

Листом осенним, там, за мною.

И тень моя на взгорье голом

Вдруг начала расти, ветвиться,

И стал слышнее ветра голос,

И на плечо мне села птица.

Я до себя хотел дотронуться,

Но выгнулся в скрипучем стоне,

И лист, напоминаньем солнца,

Скатился с ветки, как с ладони.

Горячий лист катился по небу,

Горел ожог заката ало…

И стало больно мне. Я понял:

Здесь прежде дерево стояло.

Мурманск

Николай Колычев

1959 − 2017

– Больно!

Это меня от корней

Отрезают пилою хрипатою.

– Больно!

Дерево веры моей

Зашумело, качнулось и падает.

– Ой, родные!

Но в горле слеза

Гасит возглас.

И слышится:

«Выродки!»

Там, где раньше стояли леса,

Нынче только обрубки да вырубки.

Мать-природа… Поруганный труп…

Боже, лучше не видеть мне бы,

Как насилуют тысячи труб

Воду, землю, леса и небо!

Как исправишь теперь? Как вернёшь?

Больно! Больно!.. И души кровим мы,

Обдирая присохшую ложь

Уверений, что всё поправимо.

Остаётся нагая беда,

Остаётся виновность убийцы…

Если это уже никогда

Не исправится – пусть не простится.

Мурманск

Николай Колычев

1959 − 2017

СУСЛИК

Лишь только выйду на просёлок –

У свежей норки боковой

Стоит он, рыжий и весёлый,

Как малый столбик межевой.

Стоит, освистывая волю,

На всю вселенную один:

«Кто здесь, скажите, господин?»

И добавляет: «Не позволю…»

Но коршун закружит в полях,

И суслик упадёт от страха,

И пёстрая его рубаха

Уже мелькает в ковылях.

Но только небо станет чистым,

Как весел, рыж и невредим,

Мой суслик тут же с тем же свистом:

«Кто здесь, скажите, господин?..»

Ну, задавала! Ну, кино…

Всё это было так давно.

С тех пор пошёл который год.

В полях давно никто не свищет,

Там тишина, как на кладби́ще.

Повытравили всех господ…

пос. Кузьмолово
Ленинградская область

Виктор Брюховецкий

Мальчики играли в бога...

Мальчики играли в бога...

Деревянный крест.

Запылённая дорога,

Вдоль дороги лес.

Молоток, моток шпагата,

Несколько гвоздей.

Кот ни в чём не виноватый,

Четверо друзей...

На костре пекут картофель

Четверо ребят.

Под сосной, как на Голгофе,

Рыжий кот распят.

Лижет...

Лижет воздух...

Рядом – пустота.

Смерть кошачья ходит возле

Страшного креста.

«Вроде сдох, – сказал Серёга. –

По домам пора...»

...Мальчики играли в бога,

Кончилась игра...

15.11.2005

13:59

Санкт-Петербург

Владимир Плющиков

Вмещавшая голубизну и зелень,

Она теперь уже не дочь Творца:

Так люди изуродовали Землю,

Что Бог её не узнает лица.

Я и её певец, её не стою,

Коль не сумел в лихой беде помочь.

Безликою и круглой сиротою

Скитается в потёмках день и ночь…

Те, что должны сиять, любить, лучиться,

Те, от каких лишь смрад и мрак идёт, -

Ощупывает Бог людские лица,

Но их почти уже не узнаёт…

Смоленск

Виктор Смирнов

1942 – 2016

КОНЕЦ ВЕКА

Век XX идёт на убыль,

На последней скрипит ступеньке.

Разменяли когда-то рубль,

Доскребаем теперь копейки.

Остаётся ещё природа,

И живая, и неживая.

Человеческая порода

Самоё себя изживает.

Скоро, скоро последний танец

Завершится вознёй мышиной,

Остается неандерталец

Рядом с мыслящей машиной.

Зарастут полевые тропки,

Позабудутся марши-вальсы,

И останутся только кнопки

Да пришпиленные к ним пальцы.

Москва

Лев Щеглов

1932 - 1996

Будут ли тому причиной войны

или наступленье тяжких льдов –

мы уйдём. Земля вздохнёт спокойно,

распрямляя шрамы городов.

Разве это не издёвка злая:

пробуя на ноготь остриё,

взрывами и плугами терзая,

люди звали матушкой её!

Из окна – запруженная Волга.

Берега в строительной пыли.

Ждёт Земля. Теперь уже недолго.

Мы уходим. Мы почти ушли.

Волгоград

Евгений Лукин

Горят леса. Дурит погода.

От многих рек пропал и след.

Что Человек

Сильней Природы,

Теперь уже сомнений нет!

Сильней!

А с сильных взятки гладки.

Они добьются своего.

Им дела нет,

Что в этой схватке

Один конец в любом порядке,

Гадать не надо, кто кого.

А что гадать?

Ещё немного –

И, всем гаданьям вопреки,

Природа сдунет род убогий,

Как с пустоцвета лепестки.

Проснётся Хаос одичалый,

Что лишь до времени дремал.

И вновь Творец

Начнёт сначала,

Как Он когда-то начинал!

пос. Томилино
Московская область

Иван Рыжиков

1922−2019

НА ЗЕМЛЕ, ГДЕ КОНЧАЕТСЯ ВСЁ

Ощутив неизбежность беды,

Предвещая погибельный срок,

Сквозь пустыню людской глухоты

Продирался хрипящий пророк:

«Скоро здесь будет нечего есть,

Вымрет разум и совесть умрёт.

И, отравленный голодом, здесь

Человек человека пожрёт».

Остывая в глухой пустоте,

Стон последний истёк из груди…

Но никто замечать не хотел,

Что земля больше хлеб не родит.

Но никто не хотел замечать

Мёртвый лес над агонией вод…

Но никто не хотел отвечать

И спасать обречённый народ.

Словно нерв, обретающий боль,

Стонет ночь, потерявшая сон.

Рассыпается звёздная соль

Над землёй, где кончается всё.

Над землёй, где кончается всё,

Стынет облако гибнущих вер,

Из земли, где кончается всё,

Смотрит в нас огнедышащий зверь.

Наша плоть скоро станет золой.

Нет, никто здесь не будет спасён!

И парит кто-то чёрный и злой

Над землёй, где кончается всё.

Стонет ночь, потерявшая сон,

Сто кошмаров бушуют во мне…

На земле, где кончается всё,

Тяжело умирать вместе с ней.

Мурманск

Николай Колычев

1959 − 2017

Пока что над лесом

Всё так же заря золотится,

Пока что не смертью

Несёт от снегов и дождей,

Но дальше и дальше

Пугливая птица гнездится,

Но глубже и глубже

Уходит вода от людей.

Пока нам хватает

И ранних цветов у дороги,

И позднего неба

С закатом его золотым,

Но чаще и чаще

Сжимается сердце в тревоге:

А что мы оставим

Доверчивым детям своим?

пос. Томилино
Московская область

Иван Рыжиков

1922−2019

ЗЕМЛЯ

Как странно мне думать, что с каждою новой зарёю

Мир вижу яснее, но в самом существенном – слеп:

Иду по земле я, а будто бы рядом с землёю,

В которой судьба моя, совесть, и песня, и хлеб.

Иду по земле я, беру от нее без оглядки,

И, внуку крестьянскому, мне – даже мне! – за столом

Начнёт вдруг казаться, что всё, чем живу я, не с грядки –

Что в универсаме всё это растёт, за углом.

Что может быть проще той самой берёзовой рощи,

Куда выезжал ты с палаткою на выходной?

Что может быть проще: ведь белая роща не ропщет,

Хоть снова осталась без юной берёзы одной.

Что может быть слаще воды родниковой, что в чаще

Лесной, заплутав, ты однажды уставший испил,

Но только всё чаще родник, под сосною журчащий,

Навек замолкает, а сосны идут на распил.

Как странно мне думать, что может быть благо – бедою,

Что в шуме машинном нельзя забывать ни на миг:

Хоть мы и велики могучим величием домен,

Начало – в земле, на которой поставили их.

Тула

Валерий Савостьянов

Нет стихов хороших.

Нет стихов плохих.

Есть в деревне лошадь.

Лошадь – это стих.

Москва

Валерий Дударев

1965 – 2019

Кинофрагмент с падающей лошадью

Когда на экране

в атаке вы видите лошадь,

когда кувырками

её обрывается бег,

что с нею случилось –

ничуть не должно вас тревожить.

Конечно, нам важен

сидевший на ней человек.

А знаете, лошади падать нарочно

не могут.

Представьте: несётся

из полных доверчивых сил,

в галопе

петля подсекает переднюю ногу...

Но падать умело

никто лошадей не учил.

Со свёрнутой шеей

лежала она среди лета,

наверно, с обидой

в своей лошадиной душе.

Потом подошёл человек,

человек с пистолетом...

А впрочем, не надо.

Ведь это за кадром уже.

г. Солнечногорск
Московская область

Виктор Гаврилин

1948 - 2009

Многим не хватает понимания:

кости, попадающие в баки,

могут пригодиться для питания

уличной какой-нибудь собаки.

Если вы не в мусор кость выносите,

а тому, кто в ней всегда нуждается,

то и вам однажды всё, что просите,

прямо в руки, прямо с неба свалится.

Московская область

Илья Плохих

ЛЕСНИК

Он взял ружьё и вышел из избушки,

Бродил, бродил меж сосен да берёз,

Нашёл больную белку на опушке,

Укутал шарфом и домой принёс.

Кормил горбушкой, называл «дочуркой»,

Смотрел, как спит оттаявший зверёк;

Потом сидел понуро над печуркой,

В которой задыхался уголёк.

И грустно думал он: «Зачем мне белка?

Лечить её, лелеять и кормить…

Вот заяц – да. Его и на тарелку

Во вкусной позе можно положить…»

Шумела ночь метелью над избушкой,

Жестянка грохотала на колу…

Сердито топал ёжик за кадушкой,

Хромой волчонок нежился в углу…

Краснодар

Вячеслав Динека

1953 – 2021

Заговорившись, за окраину

Мы незаметно забредём

И вдруг откроем, как неправильно,

Как безоглядно мы живём.

И, осторожно сев на корточки

В подножиях высотных сосен,

Протягиваем белке зёрнышки,

Как будто милостыню просим.

г. Дубна
Московская область

Виталий Калашников

1958 - 2012

Когда с фонариком рыбачишь,
ты как светило что-то значишь
и пирамиду глубины
ведёшь вершиной от волны.
В ней рыбы долгие летают,
сухое золото глотают,
текущее из фонаря
в глухие норы октября.
Твердишь: Державин, Данте, Дратва,
а на мостках сидит ондатра
и, задержав глубокий вдох,
молчит и спрашивает: Бог?
А ты фонариком посветишь
куда-то вверх – и не ответишь.
Вздохнёшь – и ангельскую дрожь
в разбитом сердце унесёшь.

г. Екатеринбург

Юрий Казарин

ДЕТСТВО НА ОКЕ

я помню этот лес: грибы, деревья

маслята, ельник, вот отец, а вот я

июль в зените, месяц в рукаве

отец кричит

– ну что?

– опять маслёнок!

маслёнок тоже в сущности ребёнок

а кто это там прячется – в траве?

но очень скоро выйдем мы из леса

там пруд не понимает ни бельмеса

блестят на солнце рыбы караси

и мы – на этом зеркале пейзажа

где темпера и глушь и тишь и сажа

и деревенька, Господи спаси

и дальше мы идём с отцом куда-то

в руке отцовской удочка зажата

в затонах окских ждёт подкормку лещ

скажи: скажи: ты жив ещё, ворюга?

узнаемся ль, увидевши друг друга

жизнь движется стремительней чем речь

ах лечь бы в речь отдав себя теченью

когда вся даль небес открыта зренью

и ты плывёшь всевидящ как река

в твоих руках уже играют рыбы

и вот за это, Господи, спасибо

что в звёздном небе движется Ока

Москва

Андрей Коровин

Эта жизнь и горька, и жалка,

Никому не нужна и никчёмна,

Но зачем-то жалею жука

С переломанным крылышком чёрным.

Поднимаю: он что мне – родня?

Иль хочу, чтоб душа отживела?

И так важно ещё для меня,

Чтоб и дочка его пожалела.

с. Петропавловка
Воронежская область

Живое

Столько в доме было звуков,

Лето, зиму ли возьми, –

Трепыханья, перестуков,

Хруста, щебета, возни.

Панику изобразивши,

Словно впрямь их гонит страх,

Взапуски шныряли мыши

За обоями, в пазах.

А сверчки трещали сухо

На десяток голосов,

Незаметные для слуха,

Словно тиканье часов.

Под окошком с тонким свистом

Уж непуганый скользил,

У пустых кошачьих мисок

Ёжик молока просил.

По весне трава дрожала

Не от майских ветерков –

То земля во тьме рожала

Тяжких лаковых жуков.

Осы длинные сновали,

Паучок бродил бочком,

День и ночь в сыром подвале

Лягушонок жил молчком.

…Я ценю их благородство,

Издалёка им скажу:

«Вам, кто скрашивал сиротство,

Благодарность приношу!»

Пусть увёл меня из дому

Предназначенный мне путь –

Разве мёртвое живому

Предпочту когда-нибудь?

Московская область

Николай Дмитриев

1953 - 2005

Уткнётся лошадь

Тёплыми губами

В моё плечо,

Огромный глаз

Заполнен облаками,

Рекой ещё,

Отцовским домом,

Лесом, ветром, ранью,

Десятком дач,

Моим лицом, слезами,

Русской далью,

Летящей вскачь.

Пермь

Игорь Тюленев

Ласточки

Ну как представишь без касаток

Июль, ильинские жары,

Цветенье огуречных грядок

И деревенские дворы?

Перед глазами мальчугана,

Белёсого, как молоко,

Они мелькают непрестанно,

Скользя просторно и легко.

А он, забытый в огороде,

В блаженной кротости затих

И слушает, как на излёте

Трепещут крылышки у них.

г. Брест
Белоруссия

Николай Александров

Машет бог рукой от палисада

на своих высоких небесах.

Дождь стоит посередине сада,

молодой, в сиреневых усах.

Крот ладошкой складывает влагу

и на части делит про запас…

Дай мне, боже, важную бумагу,

что ничто не кончится сейчас,

что пройдёт по мокрой глине кошка,

лапы отрясая на ходу.

И повиснет солнечная крошка

в навсегда увиденном саду.

Москва

Геннадий Русаков

Чей воздух ласточки кроят,

влепив гнездо в проём оконца,

чуть не отхватывая прядь

с виска, обласканного солнцем?

Чью чепуху несёт ольха?

Ей голову морочит ветер

и дразнит пухом паука,

на муху ставящего сети.

Чей золотой запас в траве

из одуванчиков растерян?

Чью ночь щекочет соловей

вдоль самой сонной из артерий?

Чью канитель разводит дождь

и, как ненужные вещицы,

швыряет бусины – не трожь! –

в ладонь, на темя, на ключицы?..

Чей ритм, радуясь – нашёл! –

толкает в грудь смелей и чаще?

Чей мотоцикл-богомол,

завидя путь, усы таращит?

Чьей басовитой маетой

полны берёзовые косы?

Чьё это всё? Совсем простой

и самый важный из вопросов.

г. Электроугли
Московская область

Ольга Старушко

Ну что, бедолага застрешный,

Не сладок удел воробья?

Опять из тесовой скворешни

Скворцы вышибают тебя.

Но только ли горькое лихо

В твоей горемычной судьбе?

Недаром твоя воробьиха

Доверчиво жмётся к тебе.

Клочок прошлогоднего сена

Да солнечный лучик во мгле...

Не так уж уныло и серо

Твоё житие на земле.

Хватает под солнышком вешним

И света тебе, и тепла.

Зачем тебе эта скворешня?

Всего-то четыре угла...

г. Новокуйбышевск
Самарская область

Евгений Семичев

СНЕГИРЬ

Не копи ни обиды, ни страха

На пути к неземному суду...

Вновь снегирь, беспечальная птаха,

Поселился в январском саду.

По тебе я соскучился за год,

Угощаю, чем только могу –

От звенящих рубиновых ягод

До семян золотых на снегу.

Оскудевшего неба кольчуга.

Затяжное ненастье грядёт...

Ничего, перетерпим, пичуга.

Все проходит и это пройдёт.

Я, конечно, неволить не буду,

Только ты не спеши улетать.

Хорошо мне с тобой, красногрудый,

Эти стылые дни коротать.

Научи одержимости взмаха,

Безоглядной свободе крыла,

Чтобы жизнь без унынья и страха

Шла вперёд,

Убывала,

Была!

Москва

И сердцу в радость, и душе в угоду

Брести и наблюдать по сентябрю

Реки прозрачной тающую воду

И не спеша идущую зарю.

И никогда не надоест дорога

С улыбчивым рябиновым кустом,

И светит золотым яичком стога

Пустое поле в воздухе пустом.

Не надоест дымок над крышей дома,

И сосен шум, и облака полёт.

И ёжиком топорщится солома…

И светел дождь у маминых ворот.

Москва

Осень реку покрыла своим стрекозиным крылом,
И на комьях земли появились значки слюдяные,
И собаки стоят на кургане и, как неродные,
Смотрят вскользь, озираются, рыщут с поджатым хвостом,
Где последний кузнечик последнюю очередь бьёт
По остывшим камням, по мишеням пустой паутины,
Я тревожно брожу и веду нескончаемый счёт
Всем потерям земли, в первый раз так открыто любимой.
Жгу листву, и под ноги мне стелется медленный дым,
Пролетит электричка, отпрянет с тропинки сорока,
И на всём ощущенье уже подступившей беды,
Я был часто один и мне не было так одиноко.
Выбью двери ногой, но не сразу войду в этот дом,
Где на всём ещё эхо былого веселья и смеха,
Разожгу самовар, поиграю с приблудным котом,
Соберу чемодан и пойму, что мне некуда ехать.

г. Дубна
Московская область

Виталий Калашников

1958 - 2012

Всем человечьим адовым колхозом

с конвоем по краям

мы надоели бабочкам, стрекозам,

цикадам, муравьям.

Зачем – поймав репейницу за чаем

и восклицая: ах! –

под лупой изучаем, назначаем

быть узницей в стихах?

Почто хозяин соточки равнинной

настолько офигел,

что в ярости разрушил муравьиный

безвинный Карфаген?

Весь мир, который мы не приручили,

творящий свой намаз,

давно (и, видит Бог, не без причины),

боясь, не любит нас,

громоздких, жадных, топчущих секреты

стрекочущей травы.

И вас, прекраснодушные поэты,

не любит он, увы.

В размеренную летнюю эклогу

влекущим каждый чих,

вольно вам, заступив жуку дорогу,

спросить его: ты чьих?

А вдруг он тотчас – душу наизнанку?

Хотя б один из ста?

Но жук рывком уходит в несознанку

зелёного куста.

Харьков
Украина

Ирина Евса

Протекает жизнь сквозь сердечный клапан,

как река, – в смятении и тоске.

Но стоит, как стражник, на задних лапах

богомол на розовом лепестке.

Получает визу в небесном МИДе,

и летит на юг журавлей семья,

тихо спит в коричневой пирамиде

золотая мумия муравья.

А сверчок, исполненный тайной грусти,

запускает звука веретено.

Дети белых бабочек спят в капусте,

стрекоза лиловое пьёт вино.

Воробьи в ветвях собирают вече,

чтоб потом спокойно уснуть в ночи.

Человек, владеющий даром речи,

где твои медсёстры, твои врачи?

Неужели это – ветла в овраге,

молодой сверчок на своём шестке,

муравей в расписанном саркофаге,

богомол на розовом лепестке?

г. Саратов

Светлана Кекова

Боже, храни колорадских жуков,

Не отдавай их на милость

Из полосатых твоих пиджаков,

Бережно сшитых навырост.

Дай им картофельного молока −

Чаши они не осушат.

И к сентябрю унеси в облака

Их шелестящие души.

Москва

Виталий Пуханов

Граница

Облака плывут, как души,

Кем опустятся с небес?

Хорошо стоять и слушать

Ветер, птиц и снова лес…

Можно лечь в траву и лёжа

Думать, что ты есть и кто.

Никого здесь не тревожа,

Не вонзаясь ни во что.

Кто, чего, откуда тащит,

Отрешаясь от всего…

Муравей глаза таращит,

Ты таращишь на него.

Божий мир ещё творится…

Этот воздух голубой

Как последняя граница

Между Богом и тобой.

Орёл

1940 - 2008

БЕЗ УМА

Я лягу на солнце

И буду лежать

И слушать, как травы от ветра дрожат.

Как жар остужать будет ветер.

Я глаз не открою,

Услышу и так,

Что это кузнечик чирикает в такт

Шуршанию крови по вене

Травы луговой

И Земли круговой

И сродственной той голубой локтевой,

Возвратной к рабочему сердцу.

Услышу, как вянет на солнце трава,

И ветер навеет простые слова –

Что смерть пахнет клеверным сенцем,

Что песня кузнечика – солнечный туш

И нежному клеверу –

Траурный марш.

Бессмертно и ветренно

Пение душ.

И горя мне нет

Без ума.

Новокузнецк

Руслан Сидоров

1968 – 2013

Н. Лисовому

Я постою ещё, я сердце успокою,

Я повторю опять печальных две строки:

Прекрасен Божий мир, но я его не сто́ю,

Ни этих облаков не сто́ю, ни реки.

Я никогда не лгал. В стихах, по крайней мере! –

Но правду ль говорил? Не в том ли и беда,

Что, вопреки всему, мы чувствуем потерю

Того, что не нашли нигде и никогда?

Ну, что же! И пускай! И можно ли иначе?

Прожить бы эту жизнь, что думать о другой!

Все неудачи, брат, и все наши удачи –

Ничто они, увы, пред этой тишиной,

Пред этою листвой, пред веткою любою,

Пред ржавым стебельком раздавленной травы,

Пред этою на нас струящейся любовью

С полей родной земли, с небесной синевы.

Но как вместить её? И всё гляжу с тоскою,

И всё твержу, твержу печальных две строки:

Прекрасен Божий мир, но я его не сто́ю,

Ни этих облаков не сто́ю, ни реки!

Москва

Геннадий Фролов

1947 – 2021

Река и тихий вечер летний.

И только там лишь плеск волны,

Где загорелые, как негры,

Таскают бредень пацаны.

Где солнце плавает в рогозе,

Где в тёплом иле замер сом…

Прозрачным крылышком стрекозьем

Печать бессмертия на всём.

Краснодарский край

Николай Зиновьев

И вылетит из лесу птица,

и в речке ведёрко плеснёт,

и кто-то попросит напиться,

и кто-то воды поднесёт.

В апреле, в капели, в июне,

в дожде несусветном, в зиме…

Как жаль, что кончается юность

на этой хорошей земле.

А всё же во мне не убудет

волненья, заботы, имён.

Над утренней родиной будет

катиться малиновый звон.

И кто же нас гонит, ей-богу,

зачем так недолго гостим?

Прощай!

Одари на дорогу

несмелым подарком своим.

Хвоинкой,

копытным ли следом,

перо ли на счастье оставь.

Тревожным и праздничным светом

сиять мою память заставь.

Гордиться тобою,

склониться

на горький родимый порог.

…И вылетит из лесу птица,

и наземь уронит перо.

Барнаул

Владимир Башунов

1946 - 2005

Я стою на краю Океана,
Ожиданья, надежды, земли,
Над Хоккайдо полоска тумана,
И в Корсаков ушли корабли.

Всё сбылось по пути, на дороге,
В набегающем косо снегу,
Потому так пронзительно строги
Эти горы на том берегу.

Так по чьей нестихающей воле
Я стою, как стоял на мосту,
Два крыла, две дороги, две боли
Распластав на огромном кресту?

Вот колышится, светится, дышит,
Подступает, гудит, говорит,
И имеющий уши да слышит,
И имеющий очи да зрит

Эту зыбь, не залёгшую к ночи,
Эти дали, дымы, облака...
Лишь бы были прозрачными очи,
И спокойна, как прежде, рука.

Спите, горы, дома и собаки,
Я к утру разгоню пелену,
Я подам предрассветные знаки,
Что приму, пронесу и верну,

Всё верну... и полоску тумана,
И двуглавую долю мою...
Понимает язык Океана
Только тот, кто стоит на краю.

с. Бахта
Туруханский район

Михаил Тарковский

Лето. Утро. Небо. Солнце.

Ветра нету. Тишина.

В ряске тёмное оконце –

След гуляки-сазана.

Стрекоза то ввысь взовьётся,

То присядет на плечо.

В камышах нырок смеётся.

Ну чего тебе ещё?

Краснодарский край

Николай Зиновьев

Месяц плывёт молодой

Мимо окошка доверчиво…

Каждая лужа звездой

Высшей небесной увенчана.

Каждый земной водоём

Орденом высшим пожалован.

Сколько брильянтов на нём –

Бог сыпанул – не пожадовал.

В наших краях и чужих

Видел картину я схожую.

Щедрость правительств земных

Меркнет пред милостью Божию.

Реки, деревья, поля,

Не пропадём мы в безвестии.

Наша планета Земля

В Божие входит созвездие.

Где бы я ни был – везде

Жизнь принимаю с отрадою:

К Божьей представлен звезде,

Высшей отмечен наградою.

г. Новокуйбышевск
Самарская область

Евгений Семичев

Пускай жучок живёт на свете,

Бессмертен ласточки полёт.

Пускай на самом гребне века

Душа, как иволга, поёт.

Пускай раскручивает тополь

Пропеллер кроны надо мной.

Пускай черёмуха весной

Всемирным дыбится потопом.

Пускай на школьной промокашке

Останется рисунок дня.

Цветы, черёмуха, букашки –

Моя нестрогая родня –

Вы мне дорогу осветили

В кромешной, саблезубой тьме,

Меня во мне освободили,

Всё про меня держа в уме.

Не уходя в варяги, в греки

И рысью время не гоня,

Вы отпечатали навеки

В себе, как матрицу, меня.

Вот потому, идя сквозь ветер,

Я произнёс в начале дня:

«Пускай жучок живёт на свете»

И понял: ОН – УЗНАЛ МЕНЯ!

Иркутск

Владимир Скиф

Души обретаются во мраке.

Темень отстраняется рукой.

Я увидел ангела в собаке...

Грех какой! А разве грех – такой?

Зеркала смыкаются во взорах.

Время оседает на часах.

Дети отражаются в озёрах

И ещё – в родительских слезах.

Семена очнутся в стойких злаках.

Тронет губы памяти струя.

Оттого – в деревьях и собаках

Ангелов своих увидел я.

Москва

Григорий Вихров

ДЕВЯТИНЫ

Девять дней как помер кот.

В жаре мреет огород.

Вдруг о полдне – туча! Клубится, катИт!

Ярятся глазищи! Гром воркотит!

Кот ушёл по радуге – вернулся по граду!

Выбило викторию – ну, нет и не надо.

Помидоры льдинами пасынковало.

Ливнем кудрь морковную в грядку вжало.

Выхлестало стёкла хвостом в беседке.

Закогтило яблоню, обломало ветки.

Окоём до прясла взмочен, взрыт, помечен, –

Чужим дескать котам тут делать нечего.

Боже ж Боже ж наш! Мы ж Тебя просили,

Мы Тебя просили, слёзно молили:

Следи за дверью небесного балкона –

От греха подальше, он тать, он гулёна!

Боже ж наш : «О Аз!... С этими детьми!..

Кого поставлю следить за дверьми?

Флор да Лавр – колхозники, по кОням, по коровам,

Нет у нас святого по делам котовым…»

Сидит, листает святцы, думает в очки.

Кот у ног свернулся, прижмурил зрачки,

Сквозь драное облако – солнышко в весь мир,

Да лазурь, промытая ливнем, мррррр.

Минусинск
Красноярский край

Сергей Круглов

НА САМОМ КРАЕШКЕ ЗЕМЛИ

С ружьишком стареньким и лайкой

Под мелко сеющим дождём,

С душой ранимой под фуфайкой

Иду в тайгу осенним днём.

Как Рудакова баба Шура,

У ней одна дорога – в храм.

И я – такая же натура –

К своим бельчатам и бобрам

Спешу по гарям и болотам

С аптечкой к старцу-глухарю,

Простым, но жизненным заботам:

Полянку выкосить зверью,

Поднять стожок, ведь всяко может –

Морозы жмут который год.

А вдруг лосиха занеможет,

И у зайчих к весне приплод...

И дело даже не в добыче.

А в чём? Да мне ли это знать...

Кому-то – страсть, другим – обычай,

А я готов и ниц упасть

Перед зарёю на колени,

Пичугой малою, за шаг...

И слушать с детским умиленьем

Лесных доверчивых бродяг.

Замолкнет дятел, сойка тонко

Заверещит: «Лиса, лиса!»

Живи, живи, моя сторонка!

Смотрите, люди, в небеса!

И я смотрю, смотрю и плачу

От счастья жить, дышать, любить,

Брать в сердце слово на удачу

И вить серебряную нить

Таких стихов, чтоб мир дивился,

Чтоб по углам щемилось зло...

А то, что здесь, в глуши, родился,

Не значит, что не повезло...

Не плачьте, гуси, надо мною,

Не рвите душу, журавли,

Я первым выйду к вам весною

На самый краешек земли.

с. Саранпауль Берёзовского р-на
Ханты-Мансийский автономный округ

Владимир Квашнин

Когда никуда не спешишь

и смотришь вокруг безмятежно,

приходит к тебе неизбежно

души просветлённая тишь.

Когда никуда не спешишь…

Недвижны листва и вода,

спокойны и небо, и воздух,

и трав освежающий роздых

твои исцеляет года.

Недвижны листва и вода…

Как время течёт сквозь тебя –

ты нервами чуешь и кожей,

с травой и с деревьями схожий,

любую былинку любя.

А время течёт сквозь тебя…

Природа глазами цветов

глядит на тебя с удивленьем,

и ты неразгаданным зреньем

взираешь на чистый покров

природы с глазами цветов.

Ты, словно в гипнозе, стоишь

в своем созерцанье глубоком,

боясь оборвать ненароком

души просветлённую тишь.

Ведь ты никуда не спешишь.

Москва

Валерий Хатюшин

Мне столько в жизни выпало любви!

Ту речку вспоминаю и поныне,

Где молнией мерцали голавли

В предутреннем тумане,

На стремнине.

Стоял июнь,

Цвели вокруг луга,

К воде клонились сумрачные ели…

Потом иные были берега,

Водовороты, омуты и мели.

Мир превращений и метаморфоз

Слепил, да так – мороз бежал по коже.

Но голубые крылышки стрекоз

Мне всех чудес немыслимых дороже.

Жизнь, как река, –

Внезапна и быстра.

А был ли счастлив я на самом деле?

Лишь только там,

У тихого костра,

Среди земли,

Как будто в колыбели.

Москва

А и было-то всего:

куст рябины у болотца,

сруб забытого колодца

да тропинка от него...

Проторил её не Бог –

не бог весть какое чудо.

Может, лешего причуда

завела в чертополох!

Но не думалось о зле, –

крепче связаны корнями

с добротой трава, мы сами,

всё живое на земле.

И стоял я не дыша:

без колодца,

без рябины

сразу стали бы пустыней

поле, Родина, душа.

Евгений Ерхов

1936 – 2014

Всходит земля, как пшеничное тесто,
В первой декаде апреля.
Вздрогнула, стронулась, сдвинулась с места,
Стала теплей и добрее.

Старые люди вчера говорили,
Я сомневался, но верил –
Рыба на зорях играла на лире
И выходила на берег.

Радость и грусть – равновесие в мире.
Ниточка шла за иголкой.
Камень спросил: – А каких я фамилий?..
И покатился под горку.

Тучка взмутила небесные плёсы.
– Кто мы такие? – спросил я.
«Кто мы такие?» – нет горше вопроса.
Кто мы такие? – Россия.

Слышишь, родная, зерном я положен
В тёмную землю Отчизны,
Снова я смертью доказывать должен
Неиссякаемость жизни.

с. Вишнёвое
Староюрьевский р-н. Тамбовской обл.

Александр Макаров

Говорят…

Говорят, что ласточки – из рая.

А цветы? А дождика вода?

Всё из рая, то, что, умирая,

Нам хотелось видеть бы всегда.

Москва

Геннадий Иванов

Кот рыжий не встречался вам?
Вальяжный, важный, весь домашний,
невозмутимо и бесстрашно
идущий по своим делам?

Мы как-то шли с ним по листве
сентябрьского почти что лета.
Он одного с листвой был цвета
и излучал неяркий свет.

Четыре лапы, две ноги –
мы разошлись у магистрали.
Но разговаривать не стали,
хотя, наверное, могли.

Во всяком случае, он так
серьёзно глянул на прощанье:
мол, ты смотри – пообещай мне
машин беречься и собак.

Я, от тоски заледенев,
ответный взгляд послать решилась:
мол, ни собаки, ни машины
не могут быть страшней людей…

Надеюсь, взгляд ответный тот
его предупредил о многом.
Брожу по улицам с тревогой –
вам рыжий не встречался кот?..

г. Омск

Мария Четверикова

На помойке с утра ветерок.

Что-то шепчет кусок целлофана

ржавой ёмкости из-под пропана,

отслужившей положенный срок.

А вокруг никого вообще.

Лишь свободно одетый мужчина

наблюдает, как едет машина

в направленье к погосту вещей.

Облака. Предвещенье дождя.

Гулко букает бочка пустая.

Ветер рваную книгу листает,

интересного не находя.

Саратов

Игорь Алексеев

1959 – 2008

ПОСМЕРТНЫЙ МОНОЛОГ КОТА КУНИ

Был мой взгляд, как фонарик такси.

Зеленел – подзови, пригласи –

Я послушно к тебе подскочу,

И прильну, и моторчик включу,

И тебя хоть на десять минут

Увезу в безоглядный уют.

Но любил я с тобой наряду

Всех, кто ласку давал и еду:

Вовсе не было резкой черты

Меж тобой и такими, как ты.

И дурного тут нет ничего,

Что не лично меня одного,

Но меня – и таких же, как я, –

Ты любила, хозяйка моя.

Потому-то, наверно, сейчас,

Хоть навек мой фонарик погас

И зарыли меня глубоко –

Я к тебе возвращаюсь легко.

Признаюсь тебе, как на духу:

В новых пятнах и в новом меху

Под осенним багровым кустом

Я виляю тигровым хвостом.

Санкт-Петербург

Нонна Слепакова

1936 – 1998

Бимки нет уже пятое лето…

Был он преданным другом моим!

Не почуяла это – планета,

Как он чуял всё нюхом своим!

Как по всей мы Лосиноостровской

Помотались с ним вдоль-поперёк!

Каждый кустик он знал и пенёк,

Перед каждою ёлкой, берёзкой

Останавливаясь на чуток…

Карим взглядом своим, нежнейшим,

Он мне в самую душу смотрел.

По движеньям моим по малейшим

Распознать настроенье умел!

Ах, какими мы были родными:

Ведь глядел же, все годы и дни,

Беспокойно глазами своими –

Он в такие же точно – мои!

Ускользает какая-то тайна

От меня… На душе нелегко…

Он глядел так тревожно, печально, –

Знать, была она – и у него!

Знать, была, но иная – собачья…

Но родная, такая же, зрячья,

И кричу я религии всей:

Верю, знаю, – была, хоть убей!..

Олег Кочетков

Собака бежала по жёсткому снегу

В студёное поле, где нету ночлега,

Где пищи не сыщешь, и ветер из мрака

Скулит, как голодная, злая собака.

Я видел: свернувшись в комок под сугробом,

Дышала собака, как дышат над гробом.

И плакала долго, и долго дрожала.

Она от людей навсегда убежала.

Москва

МЕДВЕДЬ

В реке медведь.

Тайга не часто

Такой продукт

на камбуз шлёт.

Тут и матросы,

и начальство

Троса,

багры пустили в ход.

Вода у борта

стала мутной,

Медведь ревел,

народ орал.

Переполох такой был,

будто

На абордаж нас

кто-то брал.

Он верил в силу,

в когти верил,

Не знал,

куда, дурило, лез.

Он все же зверь,

а тут не звери,

Он царь в лесу,

а тут не лес.

На бак втащили.

К шутке шутка,

А кок,

пощупывая шерсть,

Кряхтел:

– Ну, доложу вам,

шубка!

Что ни скажи –

товарчик есть! –

И через час

уже без шубы

Медведь

на палубе лежал,

И чем-то грязным,

чем-то грубым

Теперь казался

наш аврал.

Казалось,

после схватки смертной

Здесь тело

рухнуло на пол,

Старпом

полез за сигаретой,

Механик сплюнул –

и ушёл...

Во мне та память

не померкла,

Та сцена

с каждым днём

ясней:

Был зверь

похож на человека,

А мы, казалось,

на зверей.

Такое

в памяти не тонет,

И говорит

в тайге народ,

Что сытый зверь

зазря не тронет.

А человек

и сытый бьёт...

Уже встречали нас.

Игарка.

А всё в глазах

медведь стоял.

И было горько,

было гадко,

И не хотелось

на причал.

Москва

Игорь Ляпин

1941 - 2005

БРАКОНЬЕРСКАЯ ИСТОРИЯ

Пальцы тревожила тяжесть ножа.

Лезвия сталь – остра.

В белое горло вонзил и нажал,

и распорол осетра.

Чуял, покорное тело кроя, –

много икры он даст.

Вынул, руками раздвинув края

раны, и выложил в таз.

И осетра, что от боли стонал,

молча свалил через борт.

Дрогнула глубью речная страна –

жив был осётр, а не мёртв.

Плыл он, живот свой разрезанный сжав.

Звёзды с водою глотал.

Как холодна, как чиста и свежа

эта родная вода!

А человек смыл кровавую грязь

с пальцев – река унесёт.

…Сколько потом бы ни ставил он снасть,

вытащит – мёртвый осётр.

Москва

Владимир Яковлев

1952–2016

Янтарная смола. Сосновое полено.

Грибной нечастый дождь

Да взгляды двух собак.

И сердце не болит

Так, как вчера болело.

И верить не велит,

Что всё идёт не так.

Как хорошо заснуть!

Как сладко просыпаться,

И время у печи томительно тянуть,

И медленно любить безлюдное пространство,

Не подгонять часы,

Не торопить минут.

И быть самим собой –

Не больше и не меньше,

И серебро воды в лицо себе плескать,

И сладко вспоминать глаза любимых женщин,

И угли ворошить,

И вьюшку задвигать.

Двух ласковых собак тушёнкой не обидеть,

И пить лесной настой, как свежее вино,

И записных вралей не слышать и не видеть,

А слушать только дождь

И видеть лес в окно.

У пруда силуэт давно знакомой цапли,

Которая взлетит немного погодя.

Спасибо, вечный врач,

Мне прописавший капли

В прозрачных пузырьках

Нечастого дождя.

Москва

Владимир Костров

1935 – 2022

ОХОТНИК

Дым над плёсом гнётся коромыслом,

Лижет пламя мятый котелок,

Харюзок, на прутике повиснув,

Пульками отстреливает сок.

Укатившись мячиком за плато,

Плещет в речке солнце на мели,

И стекает золото заката

По ветвям в речные хрустали...

Кто я здесь – хозяин, гость, прохожий?

Я – охотник, вот мой карабин.

Значит, враг? Но почему всей кожей

Чую горечь срубленных рябин?

И на тропах зверя обрываю

Петли браконьеров у реки.

Почему? Да потому, что знаю –

У добра должны быть кулаки.

Не нужна властям моя природа...

Что с того, что лампою – звезда,

Что порой еды – мука и сода?

Не помрём, у нас и чай – еда.

Это дочь всё зазывает в город.

А кому за живностью смотреть?

Вот хвоинка юркнула за ворот –

Тоже надо кроху отогреть.

Здесь ночами думаешь о многом:

Времени, правителях, стране...

Вот кому бы с совестью и с Богом

Хоть разок побыть наедине!

Солнце вниз ушлёпало по броду,

Месяц серебром осыпал мох.

Ухнул филин – выяснить погоду,

У бельчат подняв переполох.

Паучок спустился с небосвода.

Чай брусничный млеет на огне...

Засыпает дикая природа,

Жизнь свою доверившая мне.

с. Саранпауль Берёзовского р-на
Ханты-Мансийский автономный округ

Владимир Квашнин

Казалось, что-то в мире расползалось,

разъединялось, рушилось, рвалось

и в ад неслось... И если бы казалось!

А то и впрямь трещало вкривь и вкось.

И зримо боль текла из каждой поры,

и реял свет, распадом заражён,

и всё ползло, не ведая опоры, –

в себе, и дома, и за рубежом.

И в смуте все, и сам я среди прочих,

и тщетно сердце комкалось в комок...

И только тополь клеем поздних почек

всё это вместе склеивал, как мог.

Волгоград

Александр Колль

1933 – 2001

Ждёт не стезя, что в прах исхожена –

Гусиных стай крылатый путь.

И всё добро в котомку сложено,

Осталось узел затянуть.

А есть ещё талы. И старица.

Рассвет… Их некуда девать!

И половодье снова тянется

Сырые щёки целовать…

И так права синичья перезвень…

И утицей манок зовёт…

И, с головой в зелёнке, селезень

Свинцовый воздух грудью рвёт!

с. Петропавловка
Воронежская область