* * *
Я лишь недавно приняла
Наследство, дедами завещанное.
Я лишь недавно поняла,
Как вы сложны, простые вещи.
-
Мне стала радость по плечу,
Которой проще не найдётся;
Теперь я дорого плачу
За всё, что мне
Легко
Даётся.
-
Плачу за устье,
За исток.
Плачу за мутное,
За чистое.
За каждый сорванный листок
Сажаю деревце ветвистое.
-
За каждую чужую боль
Плачу трёхкратною своею.
Я долю выбрала из доль
И, что таить, довольна ею.
-
Веду с ветрами разговор.
В студёных реках руки мою
И жгу костры средь Синих гор,
Мной завоёванных. Самою.
* * *
И вот опять мне снится родина.
И вот опять пуржит пурга.
Что мной утеряно, уронено
На те высокие снега?
Что мной утрачено, убито?
Никак сегодня не пойму,
Какой неведомый убыток
Мешает счастью моему?
Зачем я радовалась мало?
О чём болела голова?
...Ах, здравствуй,
Здравствуй,
Здравствуй, мама,
Как хорошо, что ты жива!..
Она в пальто своём не новом,
Бедна, беспомощна, бледна,
Платком покрытая пуховым,
На белизне стоит одна.
– Давай пойдём вдвоём по полю –
Она тихонько говорит, –
Давай поплачем, дочка, вволю,
Покуда солнце не горит.
* * *
Поведали вещие сны,
Что мы и природа – едины,
Что нашею кровью красны
Воспетые нами калины.
-
Постигнуть нам было дано
По чьей-то неведомой воле,
Что скупостью нашей давно
Больно оскудевшее поле.
-
Что силою нашей сильна
Та, нам неподвластная сила,
Которая, волей пьяна,
Леса, словно травы, скосила.
-
Что вороны тучей взлетят
Над утренней пожней печали,
Что нас никогда не простят
Все те, кого мы не прощали.
* * *
На окраине русского края
Ничего у судьбы не молю,
В сером сумраке лет вспоминая
Тех поэтов, которых люблю.
-
Уходили они в неизвестность,
Приминая зыбучие мхи.
Бессловесная наша словесность
Не такие не помнит стихи.
-
Не такая случалась погода.
Не такие творились дела.
Бессловесная наша природа
Не такие потери несла.
-
На окраине русской надежды,
На окраине русской беды
Я смыкаю усталые вежды,
И метель заметает следы.
* * *
Мной создан мир, прообраз смерти некий,
Где не слышны чужие голоса.
Поговорить бы с кем-нибудь, да не с кем.
Уйти бы в лес, да далеки леса.
-
Уже не верю в то, что с долей слажу.
Не та пора. Не та пошла игра.
Я одряхлевшую собаку глажу.
Она уйдёт. Она совсем стара.
-
Она уйдёт. Она меня покинет.
И опустеет сразу в том углу.
И навсегда душа моя остынет
К остатнему домашнему теплу.
-
Глядит собака на меня уныло.
Что помнится ей у конца пути?
Ведь так событий мало в жизни было,
Что, в сущности, их не было почти.
-
Двух наших судеб странное соседство.
Двух наших судеб общая беда.
Что помню я? Одно лишь только детство.
Всё дальше смыла талая вода...
НЕЗАБУДКИ
-
Сырость возле фанерной будки.
Злая будущность без прикрас...
Не забудьте меня, незабудки,
А уж я не забуду вас.
-
Эту стройку, совсем не нужную,
Разрешённый свыше разбой,
Эту чью-то песню недужную
Над рекой ещё голубой.
-
Эти приступы обезлички
В ожидании перемен
И собаку эту без клички,
Не обласканную никем.
-
Бесконечные прибаутки,
Голубые россыпи глаз...
Не забудьте меня, незабудки,
А уж я не забуду вас.
-
Будет вместо тайги трясина,
Голубая от вас, цветы.
Будет вместо кедра осина
Шелестеть среди пустоты.
-
Будет облако голубое
Ядовитой гибелью плыть
Над полянами в зверобое,
Им отныне чёрными быть.
-
До последней своей побудки
Повторю я ещё не раз:
Не забудьте меня, незабудки,
А уж я не забуду вас...
БОГОРОДСКАЯ ТРАВА
-
Собирала Богородица
Богородскую траву,
Горевала, что не родится
Никого уже в хлеву.
-
Ни пресветлого ребёночка,
Ни домашнего скота, –
Затянула хлев, как плёночка,
Мировая пустота.
-
Ни к чему, тесьмой обвитая,
Богородская трава,
В ночь купальскую добытая
От чужого колдовства.
-
Те затеи позаброшены
В шумных некогда дворах,
Ясли пылью запорошены,
Вместо сена – серый прах.
-
И в страданьях предстоящих
Не утешит травный дух
Одиноких, уходящих,
Богу преданных старух.
* * *
А там, где я теперь живу,
В ручьи сронили птицы перья
И снег, недобрый, жгучий, первый,
Пал на зелёную траву.
Он весь из ревности, из зависти,
Он убивает поутру.
Лесов восторженные замыслы
Опять сникают на ветру.
Под снегом я с лесами равной
Встаю. И снова с ног валюсь,
Но не хвалюсь своею правдой,
Своею верой не хвалюсь.
Я не хвалюсь, а прижимаю
К щеке земли свою щеку
И вместе с ней переживаю
Её осеннюю тоску.
Мои глаза не голубее,
Чем небо северной страны.
Я не сильней, я не слабее
Моей суровой стороны.
* * *
Быль родимая сурова.
Через все века –
Мать-и-мачеха – основа
Русского венка.
Мать-и-мачеху срываю
Я на берегу.
Ничего не забываю,
Ибо не могу.
Оробевшая избёнка –
Вечности виток,
Самый первый для ребёнка
По весне цветок.
На ладони – отсвет доли,
Смутные права
Перекатной горькой голи
Или мотовства.
В нём – и нежность, и небрежность,
И добро, и зло,
Перепадов неизбежность,
Холод и тепло.
Чтоб, иной любви не зная,
Век не понимать,
Кто нам родина родная –
Мачеха иль мать?
* * *
Наступая на зыбкие тени,
Проходя по осенней поре,
Что мы знаем о смерти растений
В сентябре, в октябре, в ноябре?
Что мы знаем о смерти любимых,
Что мы знаем о смерти друзей,
В нашей памяти бедной хранимых
Посреди ежедневных затей?
Повинуясь случайному мигу,
Повелевшему встать на краю,
Постигаю последнюю книгу,
Уходящую книгу свою.
А она торопливо вбирает
Золотого распада слова,
Ведь над нею листва умирает,
Ведь под ней умирает трава.