* * *
Души обретаются во мраке.
Темень отстраняется рукой.
Я увидел ангела в собаке...
Грех какой! А разве грех – такой?
Зеркала смыкаются во взорах.
Время оседает на часах.
Дети отражаются в озёрах
И ещё – в родительских слезах.
Семена очнутся в стойких злаках.
Тронет губы памяти струя.
Оттого – в деревьях и собаках
Ангелов своих увидел я.
* * *
В родной стороне, на пороге родном,
Накроют дерюгой, укроют рядном.
На зависть покинутым хатам
Обнимут отеческим матом.
Прохожему жутко. Поэту мертво –
Угнали коней, погасили метро.
Не слышится из мирозданья
Ни «здравствуйте», ни «до свиданья».
Иду и гадаю: какого рожна
Уходит эпоха, уходит жена.
И всё же – эпоха дороже.
С женой беспокойнее всё же.
Небесные тропы, земные мосты
Ведут в коммунальные клети.
Ах, трепетным утром рыдают цветы,
Растут и рыдают в кювете.
Не плачьте. И сам я заплакать готов
У ваших порогов, у ваших цветов.
* * *
Пока в пробитом котелке не порыжел кулеш,
И о тебе, как о телке, не думает Господь,
Пиши красивое письмо, глазами солнце ешь:
Вся жизнь – на русском языке!
Не жалуйтесь, «вашбродь»!
На наше небо звёзд набег,
И воздух вздорожал.
Я песню деда повторял
На разные лады:
Как «злой чечен ползёт на брег
И точит свой кинжал»,
А гурии его зовут в небесные сады.
Сходились раз – сойдёмся два.
Булат сожжёт булат.
И я заплачу на заре о мирном марш-броске.
И снова прадед мне кричит:
– Не покоряйся, брат!
Вся жизнь – на русском языке!
Шелковом волоске!