* * *

Точно не твою судьбу, но чью-то

одарил Господь, попутал бес.

Краткое, свершившееся чудо.

Больше не предвидится чудес.

Говори, что надо и не надо,

только о случившемся молчи.

В чёрном кофе кубик рафинада –

белый домик раствори в ночи.

 * * *

Скорлупка бигуди.

Пылятся кружева.

Послушай, разбуди,

скажи, что ты жива.

Такой подробный бред –

до складочки по шву.

И пачка сигарет

лежит – как наяву.

     * * *

Пущай себе киногерои

спасают киночеловечество,

а у тебя своё Отечество –

большое, грязное, сырое…

Судорога памяти

-

Как подумаешь про то, что

водка только для поминок,

на лотках одна картошка…

А теперь – зайди на рынок!

Друзы жёлтые бананов

прямиком из Гваделупы.

И сияют баклажанов

негритянские ланиты.

Что ни цитрус – пышет жаром

или нежно-фиолетов.

Очевидно, что недаром

продал ты страну Советов.

Упущенные возможности

-

Как мне вытравить хотелось

за чертой черту:

робость, глупость, мягкотелость –

словом, доброту!

Я бы стал в юдоли оной

прочим не чета:

умный, смелый, непреклонный –

словом, сволота.

     * * *

Я бы в строгой сталинской манере

за экономический развал

всем ворам влепил по высшей мере,

ежели бы сам не воровал!

* * *

Будут ли тому причиной войны

или наступленье тяжких льдов –

мы уйдём. Земля вздохнёт спокойно,

распрямляя шрамы городов.

-

Разве это не издёвка злая:

пробуя на ноготь остриё,

взрывами и плугами терзая,

люди звали матушкой её!

-

Из окна – запруженная Волга.

Берега в строительной пыли.

Ждёт Земля. Теперь уже недолго.

Мы уходим. Мы почти ушли.

Зарубежная-1

-

Иные – те свалили

в иную благодать.

А мы-то что? Свои мы.

Куда нам убегать?

-

Остались, невзирая,

что страшен отчий дом.

А Родина взяла и

свалила за кордон.

-

Россия! Эмигрантка!

Взгляни из-за бугра,

как разворотом танка

ровняют хутора.

-

И это не твои ли

простёрты на песке

за то, что говорили

на русском языке?

-

Так будь, своих рассеяв,

чужими предана!

Изменница. Расея.

Пропащая страна.

-

1992

    * * *

Нам демократия дала
свободу матерного слова.
Да и не надобно другого,
чтобы воспеть её дела.



ГОРБАЧЁВУ

Всё шло при нём наоборот,
и очень может быть,
что вздумай он споить народ
народ бы бросил пить.
Ещё предположить рискну,
что в те же времена
затей он развалить страну –
окрепла бы страна.
Попробуй разорить дотла –
эх, жили бы тогда!
Но Президент хотел добра.
Вот в том-то и беда.

        * * *

В соседней камере спроси
иль у омонов:
писатель, скажут, на Руси –
один Лимонов.
У остальных и стиль, и прыть,
и морды глаже,
но как-то не за что «закрыть» –
не за слова же!

   * * *

Были гулкие куранты
и гранёные стаканы,
ссоры в транспорте до визгу
и купюры цвета беж...
Эмигранты, эмигранты
собирали чемоданы,
выправляли где-то визу
и мотали за рубеж.
Ну, а мы шагали в ногу,
не шурша, не возникая,
что кругом дороговизна
и оклад сто пятьдесят...
Удивительно, ей-богу,
но какая-никакая
у меня была Отчизна
года три тому назад.
КГБ да Первомаи,
Конституция – что дышло,
убежавшим – укоризна
и водяра из горла...
До сих пор не понимаю,
как же этакое вышло:
я – остался, а Отчизна
чемоданы собрала.
Уложила и смоталась
в подмосковные затоны,
в среднерусский конопляник,
где щебечет соловей...
Мне на Родину осталось
посмотреть через кордоны –
я теперь её племянник,
выбыл я из сыновей.
Отреклась, как эмигрантка,
и раскаянье не гложет:
мол, ребята, не взыщите,
а не будет хода вспять...
Но потом, когда, поганка,
продадут тебя за грошик,
ты же скажешь: «Защитите!..»
И придётся защищать.

      * * *

Послушай, нас с тобой не пощадят,
когда начнут стpелять на площадях.
Не уцелеть нам пpи любом pаскладе.
Дошлют патpон – и зла не ощутят.

Послушай, нам себя не убеpечь.
Как это будет? Вот о том и pечь:
вокpуг тебя пpохожие залягут –
а ты не догадаешься залечь.

Минуя улиц опустевший стык,
ты будешь боpмотать последний стих,
наивно веpя, что отыщешь pифму –
и все гpехи Господь тебе пpостит.

Живи как жил, как бpёл ты до сих поp,
ведя с собой ли, с Богом pазговоp,
покуда за стволом ближайшей липы
не передёрнут новенький затвоp.

* * *