* * *
Может, приснюсь по дурости? Где ты, моя печаль?!
Не жаль ни тебя, ни юности, да и себя не жаль.
-
Всё, что грезилось, – минуло. Всё обратилось в прах.
Кануло, сплыло, сгинуло в чёрных чужих мирах.
-
Мужняя иль безмужняя?.. С кем ты?! Не всё ль равно...
Иль никому ненужная пьёшь чужое вино.
-
Может, приснюсь по дурости? Может, припомнюсь вдруг
В тёмных потёмках юности, где никого вокруг.
-
Ни вечеринок с танцами, ни огней на воде.
Где никого на станции, где никого нигде.
-
Жизнь наши души кинула. Хоть во сне отзовись!
Всё, что грезилось, – минуло и обратилось в жизнь.
-
Морок обворожительный. Сладостный сон слепцов.
Сумерки небожителей. Сутолочь мертвецов.
-
Ни пауков за зеркалом, ни соловьёв в садах!..
Светокруженье мерклое в треснувших зеркалах.
-
Знаю – вовек не встретиться наперекор Судьбе!
Боже, неужто теплится время моё в тебе?!
-
Может, приснюсь по дурости! Где ты, моя печаль?!
Не жаль ни себя, ни юности, да и тебя не жаль...
* * *
Зыбкая прозелень озими,
светом остуженный сад.
Чёрные листья над озером
к берегу не долетят.
Листья безвестного дерева
падают в стынь, не дыша.
Но до последнего берега,
может, дотянет душа.
Небо холодное светится,
озеро в листьях черно,
и раньше времени встретиться
здесь никому не дано.
Стынет опавшее дерево.
Меркнет простуженный свет.
К берегу! К берегу. К берегу…
Там, где и берега нет!..
Дорога к счастью
-
Обмяк на спинке стула китель.
Отец уснул. Не спится мне.
И слышно: громкоговоритель
Гремит на площади во тьме.
-
Чугунный голос в тьме ненастной
Вещает всем на всю страну
О том, что будет жизнь прекрасной,
Когда освоим целину.
-
Он в шесть часов отца разбудит,
Чтоб всё сначала повторить…
Когда совсем прекрасно будет –
О чём он будет говорить?
-
Я засыпаю с этой думой,
Меж тем проходит тридцать лет,
И тишина в ночи угрюмой,
И нет отца, и дома нет.
-
Куда те годы промелькнули?
Сквозь сон пробьётся мысль ко мне.
Очнусь: отец сидит на стуле
И голос слушает во тьме.
О понимании
-
Они давно уже покойники, чьим пониманьем дорожил.
Я жил тогда на подоконнике – и в общем-то неплохо жил.
-
Вмещалось всё моё имущество в трофейный кожаный портфель.
И ничего, что ночью мучился на подоконнике, как зверь.
-
Я не страдал величья манией, я жизнь с друзьями пропивал,
Я жил взаимопониманием, но сам себя не понимал.
-
Такие были обстоятельства, такое выдумать нельзя.
Но это всё бытописательство, а не поэзия, друзья.
-
Всё это где-то ещё брякает пустой посудой поутру,
За межпланетными бараками на галактическом ветру.
-
Но все они давно покойники, чьим пониманьем дорожил,
И Месяц спит на подоконнике в кругу отверженных светил.
-
Но проявляет Мир внимание к моей персоне, ого-го!..
Но лучше жить непониманием, чем пониманием всего...