20.04.2024
Н. Климов

Русская поэзия | Лета Югай

Лета Югай
 
 
ЮГАЙ Лета родилась в 1984 г. в Вологде. Окончила Вологодский государственный педагогический университет и Литинститут им. А.М. Горького. Кандидат филологических наук. Доцент Liberal Arts College Института общественных наук Российской академии народного хозяйства и государственной службы. Стихи публиковались в журналах «Новый мир», «Звезда», «Дружба народов», «Новая Юность» и др. Автор нескольких поэтических сборников, в том числе книги «Забыть-река» (2015). Лауреат премии «Дебют» (2013).
Живёт в Москве.

По материалам сайта http://literratura.org/poetry/3468-leta-yugay-ogon-uzora.html
 

  Палыч
"Вспоминали Шерри, как к нему приходили в дом..."
 

ПАЛЫЧ

Палыч, пока не пьяный,
с утра сидит смотрит через стекло
на лилии, яблони.
Тело, как ствол, худое и загорелое,
высох весь по жене.
Надежда Николаевна, пионервожатая, активистка и комсомолка, ходила к нему первый год после смерти,
каждую ночь до двенадцати.
Сидела на кухне, разговаривал с ней как с живой,
а ухватить – никак.
Потом весь день дурной, ничего делать не может.
После обеда Палыч совсем никакой,
сопли текут по усам,
глаза вытекают слезами.
К знающей бабке водили, она что-то наговорила,
и жена ходить перестала.
А он всё равно скучает.
Молодая горожанка говорит:
«У него уже такой распад сознания, что его и слушать не стоит. Он больной человек, но интересно,
что он облекает свой бред в формы традиционной культуры». Сама вспоминает: первый год, как муж её бросил,
каждое утро слышала звонок по скайпу,
пыталась проснуться, нажимала «Ответить».
Говорили как раньше. Абсолютно как наяву.
А потом просыпалась ещё раз, в мире, где ноутбук закрыт.
И весь день ходила дурная, ничем не могла заниматься. Подруга сводила к психологу, он что-то наговорил,
и звонки поутру прекратились.
Палыч превращается в яблоню, кривую и суковатую. Два синих яблока
каждый день под водой.
Надежда Николаевна становится птичкой варакушкой, садится на ветку, поёт:
«Там вдали, за рекой догорают огни...»




* * *

Вспоминали Шерри, как к нему приходили в дом.
И я с ним болтала на кухне, пока взрослые о своём.
У него для эрделя редкий шёлковый чайный цвет.
Уж ни Шерри, ни дяди Жени на свете нет.
А ещё была кошка Вася, тоже старше меня.
Говорил мне мастер в ремонте часов третьего дня:
Ведь кошачий бог добрей, чем собачий бог,
Отмеряет подольше им жизненный срок.
Мне сегодня тяжёлый кот привиделся поутру.
Я его спросила, к худу или к добру.
Он не отвечает, значит, не домовой.
Только лёг на щёку мохнатою головой,
Туловищем в подушку вдавливает плечо
И мурлычит в шею, громко и горячо.
Дорогие мои, кареглазая и зеленоглазая рать,
Где вы бродите, в каких перелесках? Как вас мне поминать?