Русская поэзия начала - середины XX века | Арсений Тарковский
Арсений Тарковский
1907-1989
Арсений Александрович Тарковский родился 25 (12 по старому стилю) июня 1907 г. в городе Елизаветграде Херсонской губернии (ныне – Кировоград, Украина). Его отец Александр Карлович (бывший член партии «Народная воля», отсидевший за революционную деятельность в тюрьме) служил в банке. Мать работала учительницей. Арсений был вторым ребенком в семье. Его старший брат Валерий погиб в бою против банд атамана Григорьева в 1919 г.
С малых лет Арсений читал русских и зарубежных классиков, посещал вечера приезжавших в город известных поэтов – И. Северянина, К. Бальмонта, Ф. Сологуба. Он и сам рано начал писать стихи.
Тарковский учится в классической гимназии, а после прихода большевиков – в единой трудовой школе. В начале 20-х гг. (точная дата неизвестна) Арсения и его друзей арестовали за опубликованное в газете стихотворение с нелестной характеристикой Ленина. Юноше удалось убежать. Он скитается по Украине и Крыму, голодая, временами зарабатывая сапожным ремеслом, работая в рыболовецкой артели.    Подробнее...
Фотоальбом
А.Тарковский и Е.Ольшанская. Голицыно. 1978 г.
Арсений Тарковский с сыном Андреем
А. Тарковский в молодости
Отец и сын Тарковские
Арсений Тарковский. Меркнет зрение
Читает автор
Сортировать:
по популярности
1. Арсений Тарковский. Меркнет зрение   Читает автор
2. Поэтический минимум – Арсений Тарковский  Программа Дмитрия Воденникова
СТИХИ
ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ

I

Предчувствиям не верю, и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет:
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идёт бессмертье косяком.

II

Живите в доме – и не рухнет дом.
Я вызову любое из столетий,
Войду в него и дом построю в нём.
Вот почему со мною ваши дети
И жёны ваши за одним столом,

А стол один и прадеду и внуку:
Грядущее свершается сейчас,
И если я приподымаю руку,
Все пять лучей останутся у вас.
Я каждый день минувшего, как крепью,
Ключицами своими подпирал,
Измерил время землемерной цепью
И сквозь него прошёл, как сквозь Урал.

III

Я век себе по росту подбирал.
Мы шли на юг, держали пыль над степью;
Бурьян чадил; кузнечик баловал,
Подковы трогал усом, и пророчил,
И гибелью грозил мне, как монах.
Судьбу свою к седлу я приторочил;
Я и сейчас в грядущих временах,
Как мальчик, привстаю на стременах.

Мне моего бессмертия довольно,
Чтоб кровь моя из века в век текла.
За верный угол ровного тепла
Я жизнью заплатил бы своевольно,
Когда б её летучая игла
Меня, как нить, по свету не вела. 
К 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ АРСЕНИЯ ТАРКОВСКОГО
Маргарита ЧЕРНЕНКО

На протяжении многих лет его замалчивала официальная критика, потому что  при социализме поэты, писавшие  о тайнах Времени, о Вселенной, о  Боге, были  не нужны, даже опасны. После смерти Арсения Тарковского в 1989 году (не взирая на государственную премию 1989 года за сборник «От юности до старости») он по-прежнему остается в тени.   По словам его дочери Марины Тарковской, Арсений Александрович, как представитель трагедии своего времени, продолжает расплачиваться за утраченную преемственность в культурной традиции. Но есть и признание – оно  в сердцах  любителей истинной высокой духовной поэзии. Кто прочитал его стихи хоть однажды, тот обожжён его словами до глубины души. Те, кто его полюбили, полюбили навсегда.
 
БЕЛЫЙ-БЕЛЫЙ ДЕНЬ
Маргарита ДУХАНИНА

История одних воспоминаний об Арсении Тарковском

Разбирая архив известного коллекционера Мариам Аароновны Торбин, я наткнулась на любопытные фотографии, которые на первый взгляд показались мне раскадровкой из знаменитой картины Андрея Тарковского «Зеркало». Молодая женщина с тяжёлым пучком волос сидит на плетне, скрестив ноги, и задумчиво курит. Та же женщина рядом со стареньким колодцем-журавлём придерживает полное ведро воды. Травы, ложащиеся под сильными порывами ветра… Фотографий было много, и я не сразу увидела, что их героиня – не актриса М. Терехова, сыгравшая главную роль в фильме «Зеркало», а другая женщина, очень похожая. Но почему же фотографии почти буквально повторяли мизансцены, хорошо запомнившиеся всем, кто хоть раз видел «Зеркало»?
Автором снимков значился Лев Владимирович Горнунг, поэт, переводчик, мемуарист. Но кто был на этих снимках? Ответ на заинтересовавший меня вопрос я получила далеко не сразу… В том же архиве М.А.Торбин оказались воспоминания Л.В.Горнунга, и чуть позже судьба свела меня с замечательным человеком – Михаилом Борисовичем Горнунгом, рассказавшем мне немало интересного о своём удивительном родственнике.
ХРИСТИАНСКИЕ ИДЕИ В ПОЭЗИИ АРСЕНИЯ ТАРКОВСКОГО
Е.Н. Павловская

Когда я видел воплощённый гул,
И меловые крылья оживали,
Открылось мне: я жизнь перешагнул,
А подвиг мой ещё на перевале.

Мне должно завещание могил,
Зияющих, как ножевая рана,
Свести к библейской резкости белил
И подмастерьем стать у Феофана...

                 А. А. Тарковский «Феофан Грек»
     
Эти строки, написанные в 1975-1976 годах – на исходе жизни Арсения Тарковского, на излёте его творческой биографии, – звучат как некое прозрение, осознание истинного предназначения художника, поэта. Его высокая миссия – духовный подвиг, который он призван совершить. В представлении Тарковского этот подвиг связан со стремлением отстоять, утвердить и прославить свою веру, посвятить себя служению ей. Эта идея нашла отражение в нескольких поэтических образах.
ТАРКОВСКОГО И ТВАРДОВСКОГО СРИФМОВАЛА ВОЙНА
Олег ХЛЕБНИКОВ

Поэзия Серебряного века и поэзия фронтового поколения вроде бы две вещи несовместные. Во всяком случае, далекие друг от друга. Но накануне 60-летия Победы литературовед Дмитрий Бак систематизировал найденные во фронтовых газетах неизвестные, никогда позже не переиздававшиеся стихи Арсения Тарковского. И оказалось, что фамилии Твардовский и Тарковский не напрасно столь созвучны. Арсений Александрович Тарковский, чьи стихи узнали даже далёкие от поэзии люди благодаря фильмам его сына Андрея Тарковского, в сущности, последний поэт Серебряного века. Седина его отливала именно этим цветом, а когда он был ещё молод, Мандельштам говорил, что вдвоём им будет тесно… Так вот, во время войны Арсений Тарковский конкурировал вовсе не с Мандельштамом, а – с Твардовским! Писал нечто вроде «Тёркина».