* * *

Плачет Таня. Мячик утонул.

Молодость прошла и муж в запое…

-

Танечка, не плачь, возьми отгул,

Да оставь ты этот мяч в покое,

-

Отдохни, ведь Агния Барто

Знать не знала о такой концовке:

Мячик, лужи, мальчик под зонтом

На пустой трамвайной остановке,

-

Пьяный муж и дочка на сносях,

Как пинок ногой в живот – зарплата…

Наша жизнь – несовершенна вся,

Что ж теперь рыдать? А ведь когда-то,

-

В детстве, было всё наоборот:

Рубль за счастье, эскимо и мячик,

Карусель, последний оборот

И напротив самый лучший мальчик.

БАХ

-

Ослепший Бах садится за орган...

В его руках – его глаза и уши.

Он раскрывает чёрный чемодан

органа, выпуская наши души.

-

А где его заблудшая душа?

В подкладке сюртука? Да он и сам не знает,

ему не до неё, хорал кроша,

он ничего не видит, но играет.

-

Играет, вместо нот открыв псалтирь,

по клавишам почти на ощупь бродит,

и ангел Божий, словно поводырь,

его, ослепшего, на Божий свет выводит.

ПЁТР

-

На полпути к городу вляпался он в рассвет.

Одноногий петух подпирает гнилой забор.

И кричит служанка, и клянёт его на чём свет

стоит. Он идёт и не видит её в упор.

-

У него одно на уме: лишь слова Христа:

«Нежели дважды споёт петух и взойдёт рассвет,

отрекутся твои растрескавшиеся уста

от Меня трижды...» Он знает, что выхода нет,

-

он идёт, лежачий камень грызёт стопу,

ибо его сандалии сносились давным-давно.

И кровавый след струйкой прокладывает тропу

к райским кущам, где уже врезался ключ в дверной

-

золочёный замок. И дважды кричит петух,

поднимая блин солнца на тоненьком волоске.

Он считает до трёх, но, доходя до двух,

терзаемый совестью, падает на песке.