Русская поэзия | Владимир Бояринов

Владимир Бояринов

 
 
БОЯРИНОВ Владимир Георгиевич (1948 – 2022) родился на Алтае. Вырос под Семипалатинском. Окончил Литературный институт имени А.М. Горького. Работал на стройках, учителем, редактором. Автор поэтических сборников: «Росстани» (1978), «Направо пойдёшь...» (1985), «Родня» (1987), «Журавли улетели» (2011) и других. Лауреат многих литературных премий. Жил в Москве.
 

  "Ещё дымок над крышей вьётся..."
"Обо всём, что так легко давалось..."
Странник
"Только перепел свищет о лете..."
Поздно
Как нынче ночь светла
"Словно ушла от погони..."
"Не ради нас – грядущей жизни ради..."
Сиреневый день
"И потянулись стаями..."
Опарыш
"Тишина у берега..."
"Этой ночью над равниной..."
 

* * *

Ещё дымок над крышей вьётся

И переходит в облака –

А дом отцовский продаётся,

Как говорится, с молотка.

Ещё стоит цветок герани

На подоконникё моём,

Тропинка узкая до бани

Ещё не тронута быльём.

Ещё ночные бродят сказки,

И ветер стонет, как живой,

И без утайки, без опаски

За печкой плачет домовой.

Трещат сосновые поленья,

Горчит смолёвый чад и тлен,

И все четыре поколенья

Глядят потерянно со стен.

И старики глядят, и дети

С поблекших снимков… И меня

Никто на целом белом свете

Не встретит больше у плетня.





      * * *

Обо всём, что так легко давалось,

Обо всём, что быстро забывалось,

Вспомнилось осеннею порой –

Будто гуси-лебеди с испугом

Прокричали над потусклым лугом,

Над землёй, прозябшей и сырой.

Обо всём, что встретилось случайно

И потом, казалось, беспечально

И навечно в прошлое ушло, –

Этой ночью в тишине небесной

Между звёздной и земною бездной

Пело лебединое крыло...





Странник

-

В недалеком, казалось, былом

Встретил странника я за селом.

С топором и пилою двуручной,

Со своею махрой неразлучной

Он едва ли не месяц подряд

Набивался ко мне на подряд.

Сговорились к весне наконец-то,

Показистее выбрали место,

И среди сосняка и рябин

Он не дом, а хоромы срубил.

Посидел, покурил на порожке,

Пошептал что-то на ухо кошке,

Кинул гузку куриную псу,

Поклонился и скрылся в лесу.

С той поры я не знаю покоя.

В этом доме творится такое!

Скрипнет в полночь простуженно дверь:

– Здесь дорога проходит на Тверь?

Кто остался в живых? Отзовитесь!

Мы спешим.

– А куда? – говорю.

Отвечает израненный витязь:

– На вечернюю держим зарю,

Порубежье обходим дозором,

Не грозит ли тевтонец разором.

Снова за полночь хлопает дверь:

– Здесь дорога проходит на Тверь?

Здесь мусью промышляет разором?

Третий месяц пожары тушу.

Это волчий язык мародёра

Примерзает к Большому ковшу.

– Что с Москвою? – спрошу у гусара

И закашляюсь в дыме густом.

– Мы на зарево держим пожара.

Остальное узнаешь потом.

Чуть не с петель срывается дверь:

– Здесь дорога проходит на Тверь?

На танкиста бывалого глядя,

Я знакомый увижу кураж.

– Что ты смотришь так пристально, дядя?

– Ничего, поблазнилось, племяш.

Но не вы ли к местам порубежным

Накануне и позавчера

Поспешали, по комнатам смежным

Просвистав, как сквозные ветра:

«Ты завейся, труба золотая», –

И метель завивалась в кольцо?

– Это притча иль сказка пустая?

– Нет, до боли знакомо лицо:

И глаза голубые, и шрамик,

Еле видный над верхней губой...

Дверь скрипит. Появляется странник:

– Что, доволен, хозяин, избой?

А глаза-то, глаза! С небесами,

Не иначе, в глубоком родстве.

Только шрам не видать под усами,

Как дорогу в траве-мураве.





 * * *

Только перепел свищет о лете,

Только ветер колышет траву.

Обо всём забывая на свете,

Я гляжу и гляжу в синеву.

Ничего я для неба не значу,

Потому что на вешнем лугу

Я, как в детстве, уже не заплачу.

Не смогу.





ПОЗДНО

-

Август осыпался звёздно,

Зори – в багряном огне.

Поздно досматривать, поздно,

Встречи былые во сне.

-

Встретим улыбчивым словом

Первый предзимний рассвет.

Прошлое кажется новым,

Нового в будущем нет.

-

Дорого только мгновенье,

Только любовь на двоих.

Ты отогрей вдохновенье

В тёплых ладонях своих.

-

Веки с трудом поднимаю,

Слёзы текут из очей.

Как я тебя понимаю,

Ангел бессонных ночей.

-

Полночью я просыпаюсь

С чувством неясной вины.

Каюсь, любимая, каюсь!

Поздно досматривать сны!

-

Эта лихая погода

С первой снежинкой в горсти

Нам не подскажет исхода,

Нам не подскажет пути.

-

Вырваться надо на волю,

Надо дойти до конца

Нам по бескрайнему полю

До золотого крыльца.

-

В темени невыносимой

Мы спасены от беды

Светом звезды негасимой,

Светом падучей звезды.





КАК НЫНЧЕ НОЧЬ СВЕТЛА

-

На нашем берегу костров не разжигают.

На нашем берегу такая тишина!

Но пахнет по ночам осиновою гарью

И даже ваша музыка слышна.

-

Донёсся звонкий смех. И зримо, и весомо

Ударилась волна о ледяной причал.

На вашем берегу играют Мендельсона...

Как нынче ночь светла! Как слышно по ночам!

-

Осенние дожди давно отморосили.

Деревья, и дома, и дальний плёс в снегу.

Красиво ты живёшь. Живи еще красивей!

На противоположном берегу.





    * * *

Словно ушла от погони,

Словно спасенье нашла –

Так и упала в ладони,

Страхом своим обожгла.

-

Птица моя голубая,

Полно чураться чудес –

Это тебя, погибая,

Вымолил я у небес.

-

Или чужую сквозь слёзы

Не увидала слезу?

Хочешь, на вольные плёсы

Нынче тебя отнесу?

-

Вербы к земле пригибая,

Ветер свистит у плетня.

Птица моя голубая,

Не улетай от меня.





     * * *

Не ради нас – грядущей жизни ради

Напишут дети в синие тетради,

В усердии дыханье затая,

Они напишут: «Родина моя».

И суть не в том, кто выведет ровнее,

А чтобы слов тех не было роднее.





СИРЕНЕВЫЙ ДЕНЬ

-

Во времени не раннем и не позднем,

Когда звенит апрельский небосвод,

Идёт отец, идет зелёным полднем,

Сиреневые саженцы несёт.

-

Мы деревца под окнами посадим,

Притопчем землю, бережно польём

И рядом на завалинке присядем,

Задумаемся каждый о своём. 

-

– Что, – прогудит, – славяне, загрустили? –

В словах привычных плещется задор. 

– Там человека в космос запустили! –

Кричит сосед и лезет на забор.

-

Его сынишка плачет от обиды:

Ликует вся весенняя земля,

Но даже с крыши не видать орбиты

Гагаринского в небе корабля.

-

Пусть всё, как было, так и остаётся:

Кричит сосед, звенит апрельский день,

Мальчишка плачет, мой отец смеётся,

Под солнцем приживается сирень!





     * * *

И потянулись стаями

Над долом журавли,

И с криками растаяли

В темнеющей дали:

За росстанью, за озимью,

За речкою иной…

А я, как лист, что осенью

Примёрз к земле родной.





ОПАРЫШ

Изворотливый опарыш,
Полоумный гомофоб,
Ров могильный роет Ярош,
Украине ладит гроб.

Он выводит из подполья
Новоявленных крысят:
Зубы – сабли, зубы – колья,
Сопли гроздьями висят!

Он Россию кроет матом,
Страстно любит керосин,
Разгрызает мирный атом
Силой в сотни Хиросим.

«Не грызи орехи эти! –
Стон идёт из-под земли. –
Сгинут собственные дети!» –
«Ни хрена! Зато на свете
Передохнут москали!»

Фантастичные моменты
Дарит 21-й век:
У соседей в президенты
Рвётся недочеловек!

28.03.14





 * * *
 
Тишина у берега,
Лодки на мели.
Ночью вьюги белые
Берег замели.
Всё под снегом спрятали,
Но за кромкой льда –
Бакены неснятые,
Стылая вода.




* * *
 
Этой ночью над равниной
Дух земли струился пряный.
И, преданьями хранимый,
Брёл с востока конь багряный.
 
И зануздан, и осёдлан,
Но без всадника и цели
Проходил по тихим сёлам,
И подковы не звенели.
 
А под утро дождик капал,
Мать печалилась о сыне,
На поляне заяц плакал
Да шептались две осины.