* * *

Россия, ты – зала вокзального табор.

Октябрьской ночи белёсый перрон.

Ты – спящий ребёнок, прокуренный тамбур.

И звёзды, впитавшие сладкий гудрон.

Ты – бьющая крыльями, сердцем и лбами.

Ты – верный до гроба, нетрезвый мой друг.

Россия, позволь мне коснуться губами

Надорванных вен синеглазых старух.

Ты – тамбур. Ты – ночь металлических стонов.

Ты – полка, достоинством в жёсткий аршин.

Здесь мучился в слове рабочий Платонов

И щурился в дыме крестьянин Шукшин.

Ты – скорый, плацкартный, товарный, дрезина…

Ты – вечно бегущая в стёклах вода.

Ты – пани с нагайкой, ты оспа грузина,

Гармошка арийца и стоны жида.

Ты – мглистые дали и тяжкие птицы,

Чью муку унять мне, о Господи, дай.

Россия, ты – плечики той проводницы,

Что утром шепнула: «Вставайте, Валдай».

ЯХРОМА

-

В городишке Яхроме

Улицы неровные.

Ты смотри не охромей,

Если пропил кровные.

-

Ну а если ты тверёз,

Знай, что яхромчаночки

Постройней твоих берёз

И на щёчках ямочки.

-

Кто бродил по Яхроме,

По холмистым улицам,

Тот ни в хвори, ни в тюрьме

Никогда не хмурится.

-

А кому в том городке

Улыбнулись ямочки,

Тот проскочит налегке

Все ножи да пьяночки.

-

Ой ты, Яхрома моя,

Яблони да ясени,

Тут не крашена скамья,

Где яснее ясного,

-

Для чего мы в мир зашли,

Как шофёр в пельменную,

И зачем горят вдали

Звёзды неизменные.

-

Так что, брат, не охромей,

Если пропил кровные:

В городишке Яхроме

Улицы неровные.