* * *
Россия, ты – зала вокзального табор.
Октябрьской ночи белёсый перрон.
Ты – спящий ребёнок, прокуренный тамбур.
И звёзды, впитавшие сладкий гудрон.
Ты – бьющая крыльями, сердцем и лбами.
Ты – верный до гроба, нетрезвый мой друг.
Россия, позволь мне коснуться губами
Надорванных вен синеглазых старух.
Ты – тамбур. Ты – ночь металлических стонов.
Ты – полка, достоинством в жёсткий аршин.
Здесь мучился в слове рабочий Платонов
И щурился в дыме крестьянин Шукшин.
Ты – скорый, плацкартный, товарный, дрезина…
Ты – вечно бегущая в стёклах вода.
Ты – пани с нагайкой, ты оспа грузина,
Гармошка арийца и стоны жида.
Ты – мглистые дали и тяжкие птицы,
Чью муку унять мне, о Господи, дай.
Россия, ты – плечики той проводницы,
Что утром шепнула: «Вставайте, Валдай».
ЯХРОМА
-
В городишке Яхроме
Улицы неровные.
Ты смотри не охромей,
Если пропил кровные.
-
Ну а если ты тверёз,
Знай, что яхромчаночки
Постройней твоих берёз
И на щёчках ямочки.
-
Кто бродил по Яхроме,
По холмистым улицам,
Тот ни в хвори, ни в тюрьме
Никогда не хмурится.
-
А кому в том городке
Улыбнулись ямочки,
Тот проскочит налегке
Все ножи да пьяночки.
-
Ой ты, Яхрома моя,
Яблони да ясени,
Тут не крашена скамья,
Где яснее ясного,
-
Для чего мы в мир зашли,
Как шофёр в пельменную,
И зачем горят вдали
Звёзды неизменные.
-
Так что, брат, не охромей,
Если пропил кровные:
В городишке Яхроме
Улицы неровные.