* * *

Как они к предательству торопятся,

Паутину шёлковую ткут!

А в деревне те же печки топятся.

Те же реки по земле текут.

А в душе, как в храме, солнце прячется,

От того, что краше нет земли.

От того, что присказки дурачатся,

А метели сказок намели.

-

Сберегу тебя, моё сокровище,

Ото всех печалей и невзгод.

Ты не бойся сглаза и чудовища,

Потому что завтра Новый год.

Что нам их наветы и пророчества?

Русь для них – чужая сторона.

Только жаль, что наши носят отчества

И позорят наши имена.

     * * *

Россиянам – слава! Русским – честь!

Россиянам – воля! Русским – поле!

Россиянам – пенки! Русским – крест

Да на всё на свете – Божья воля!

-

Кто бывает так, как русский, прост:

Радость по душе, мороз по коже.

Русь моя – несчастье в полный рост!

Но зато и счастье – в полный тоже.

-

Россиянам – лишку, нам – чуток.

Россиянам – наше.  Взяли смело.

Мы глядим растерянно на Восток.

А глядеть на Запад – надоело.

-

Россиян – количество. Русских – тьма.

Россиянам слаще, а русским – по фиг.

Жалко только – горе вот от ума.

А за ум сегодня берутся профи.

-

А душа, хоть мучается, живёт.

А надежда с верою не слабеют.

Только беспокоится мой народ:

Россияне русских не одолеют?

-

А потом спохватится –  ясно: нет.

Россиянам – воля, русским – поле.

Да сто бед в обед. Да один ответ:

С нами Божья Матерь и Божья воля.

-

 * * *

Высока Москва, высока!

Что ни крик в Москве, то толчок.

Велика Москва, велика!

Что ни шаг в Москве, то скачок.

-

Широка Москва, широка!

Что ни князь в Москве, то двойник.

Глубока Москва, глубока!

Что ни храм в Москве, то тайник.

-

Дорога Москва, дорога!

Ей одна цена – белый свет.

На века Москва, на века!

Да от ворога спасу нет.

Изба

Герою Отечества,

военному писателю

Николаю Иванову

Землю затопили города.

Нет на ней избе крестьянской места.

Может, это вам не интересно?

Ну а вы не слушайте тогда.

-

Самая последняя мишень –

Сердце православного народа.

Крест крестьянин нёс как знамя рода…

Но почти не стало деревень.

-

А изба всю землю подняла.

По степи шагала и по лесу.

Это тоже вам не интересно?!

Но изба нам Родину дала.

-

Но она нас к Богу привела.

Но она нам сказки сочинила.

Защищала, сеяла, растила,

На престолы царские вела.

-

Землю покорили города.

Ты избу хотя бы пожалей-ка.

Мы живём как в клетке канарейка.

Вы не замечали никогда?

-

Я боюсь, что вдруг настанет день –

Ведь в семье у нас не без урода –

Выстрелит безумная свобода

В сердце православного народа –

Самую последнюю мишень.

  * * *

Мы верим: Россия, свои ты не выплачешь очи.

На Красную площадь вернутся твои сыновья.

И маршала Жукова, в жизни хоть мучили очень,

А всё же поставят в граните стоять у Кремля.

-

И Воин, и Храм наконец-то вы будете вместе.

Во славу Отечества – посередине земли.

И легче нам станут и наши победы, и песни.

А то мы без вас до последнего края дошли.

    * * *

И что удивительно: только России не велено

Любить свои песни, свою первозданную речь.

Потом упрекают: мол, столько святого потеряно!

Меня поражает, что столько сумели сберечь.

-

И что удивительно: только России положено

Страдать за других, умирать за других и скорбеть.

Посмотришь на глобус – где наших людей не положено?

А что поражает: мол, надо, чтоб так же и впредь.

-

И что удивительно: недруг в предчувствии мается –

Мол, Русь поднимается, объединяется Русь!

Меня поражает, но Русь моя впрямь поднимается,

А с нею, бессмертной, неужто я не поднимусь?!

МЫ – РУССКИЕ

Моей маме,

О.К. Кулагиной-Мирошниченко

Мы русские. И с нами шутки плохи.

Не надо трогать родовой земли

По злобе дня, на рубеже эпохи.

Уж вы и так погрелись, как могли.

-

Но одного вы не уразумели:

Ни высший разум и ни ЭВМ

Не просчитают русские метели

И русский дух. И вам о том повем.

-

Не просчитают русского презренья

К чужим одеждам и чужим звездам

И позднего славянского прозренья,

Грядущего уже, как «Аз воздам…»

-

Мы русские. На нас пахали с веку

И попрекали совестью к тому ж.

Мы не в обиде – было б больше света!

Так нет: всё темень, всё беда, всё глушь.

-

Мы русские. Мы крови не пролили

Ничьей в своём отеческом дому,

Хоть это нас в застенках изводили

По миллионам, не по одному.

-

Но есть предел терпенью и прощенью.

Не всё нам строить церкви на крови.

Мы русские. Мы не хотим отмщенья.

Но не касайтесь родовой земли.

Россия

-

Ты ясная моя, моя любимая!

Ты чистая моя и необъятная!

И на чужое – не переводимая.

А на родное – и без слов понятная.

РУССКИЙ МАНИФЕСТ 

    Валентину Распутину

Не столицами только ты славишься, Русь, но деревнями.

Там и тайна характера нашего и ремесла.

Почему-то мы можем представить лягушек – царевнами.

Да и где бы сестрица козлёночка-братца спасла?!

-

Почему-то нам жаль целый мир, а себя не пожалуем.

И последней рубахой воистину не дорожим.

И по Млечному запросто ходим, как будто по палубе.

И над златом, кому посчастливится вдруг, не дрожим.

-

Он, конечно, не выгоден этот характер невиданный

Прежде всех самому, да такой уж случился народ.

Ну, а я хорошею, как будто девица на выданье,

То ли песню заслышу, то ль в русский войду хоровод.

-

Пропадёт моя Русь, так никто на земле и не выстоит.

Нету русским начала и, видно, не будет конца.

И какой басурманишка в белую лебедь ни выстрелит,

Всё вернётся стрела и убьёт самого же стрельца.

-

Что вы, чёрные вороны, по свету белому рыщите?!

Что вы, чёрные вороги, наши считаете дни?!

Нет, другого такого народа на свете не сыщите.

Мы не лучше, не хуже. Мы просто такие одни.

XX  ВЕК 

«Русский – значит  православный» 

                            Ф.М.Достоевский

Он Русским назван – наш двадцатый век.

По злому наущенью иноземцев

Уничтожался русский человек

Под разговор о гибели туземцев.

Нас вырывали из родной земли.

И родовые гнёзда опустели.

Мы Воркуту и Магадан прошли.

И целину, как бездну, одолели. 

-

Мы сердца не жалели своего,

Деля горбушку с сирым и убогим.

Не потеряв в дороге никого,

Мы русским не оставили дороги.

-

Ко всем, кто предал нас и не помог,

Кто ничего без нас не одолеет,

Кто ни одной границы не сберёг,

Кто проклял русских, а теперь жалеет!

Ко всем, кто ищет истину в вине,

Хотя она, давно понятно, –  в Боге,

Кто столько лет печётся о Стране,

Что потеряет Родину  в итоге.

-

И к нам самим, о Русский мой народ,

Мой неумолчный глас под небесами:

Никто и никогда нас не спасёт.

Спасти себя мы можем только сами

      * * *

А он спросил: «А ты меня любила?»

А я сказала: «Ну, конечно, нет».

А он спросил: «А ты меня забыла?»

Но ничего не услыхал в ответ.

-

Что говорить, когда и так всё ясно:

И я любила, да и он любил.

Но молодые губят жизнь напрасно:

Уж слишком много и надежд, и сил.

-

И лишь теперь, когда, растратив силы,

Мы встретились в надежде на ответ,

И он спросил: «А ты меня забыла?»

И я сказала: « Ну, конечно, нет».

      * * *

Вы на что извелись, расписные слова?

Ты куда подевался, лазоревый цвет?

Я и жить-то ещё научилась едва.

А  уж брезжит закат,  где светился рассвет.

-

И по пеплу алмазов серебряных рос

Я сегодня уже никуда не хожу.

И на талии тоненьких юных берёз

Я девичьих уже поясков не вяжу.

-

То-то грустная в жизни настала пора.

Да вот солнечный зайчик забрался ко мне

И уселся на краешек самый стола.

И опять стало зябко мне, как по весне.

-

И тогда  я подумала: будет тепло,

Я опять соберусь на некошеный луг,

И мне лодкой – июль, и мне в руки весло

Золотого луча, что не вырвать из рук.

-

И мне плыть – не доплыть до сегодняшних дней,

Где почти извелись расписные слова.

Где была я суровей суровых людей,

Где металась сухая в душе трын-трава.

РЕЧКА ТРУБЕЖ

Военному лётчику Анатолию Зацепину

и его жене Елене

Речка Трубеж, протруби тревогу.

Ослабевших вызови в поход.

Над тобой присядем на дорогу

Мы – народ сказаний и пехот.

-

Третий Рим – Москва. Какая сила!

На Руси светились купола!

Речка Трубеж, что тебя сразило,

Что ты плотной ряской заросла?

То ль прошла твоя былая сила?

То ли наша силушка мала?

-

По туману, как по океану,

Бродят церкви – сорок сороков.

Табуны летят и атаманы.

И князья глядят из облаков.

-

Им, святым, и в небесах не спится.

Молятся они за Русский путь.

Им за нас и в небе совеститься.

Нам без них и землю не вернуть.

    * * *

Как ни завлекала нас прелюдия,

Что в России, в общем-то, не ново,

Кончилась эпоха словоблудия.

Эра началась прямого слова.

-

Всё теперь открыто. То, что продано,

Продано и куплено открыто.

И открыто то, что слово «Родина»

Только продавцами и забыто.

-

Ты, моя любовь многострадальная,

Что пройдёшь когда-нибудь, не верю,

Русь моя Святая, изначальная,

Как тебя готовили в потерю.

-

Как тебя пытали! И за сказками

О чужой земле обетованной

Продолжали плоть твою растаскивать,

Набивая золотом карманы.

-

В индии бегут, бегут в израили,

По пути считая: или-или?

Родина моя, они умаялись

Со свету сживать нас. А не сжили.

-

И во сне им видится проклятая,

Там за рубежами –  в новой силе –

Русь моя Святая, не распятая,

Родина моя,  моя Россия.

  * * *

Было страшно, что уедут  дети.

Было страшно, что оставишь ты.

Было страшно быть за всё в ответе.

Было страшно падать с высоты.

-

Расцветали новые ромашки,

Опадали яблоки опять.

Было страшно, что сестре Наташке

Осенью наступит  45.

-

Что зимою далеко до лета,

Что на Русь спустилась темнота.

Что пока что песенка не спета

И похоже: песенка – не та.

-

А теперь сама не верю даже,

Чувств осилив плен и торжество,

Выхожу одна на рукопашный.

И уже  не страшно ничего.

-

* * *

Это не стихи, когда – стихи.

А стихи, когда твоя страна 

В рост встаёт на краешке строки.

И теряет выправку война.

-

Это не стихи, когда – стихи.

А стихи, когда на сердце боль

Так изводит душу за грехи,

Что писать иль вешаться изволь.

-

Это не стихи, когда – стихи.

А стихи, когда, от счастья пьян,

Розами считаешь лопухи 

 И пуховым облаком бурьян.

-

Вот мы и не свидимся с тобой.

Было или не было, как знать.

Это не стихи, когда – любовь.

Вот пройдёт, тогда начнём писать.